Декстер во мраке

Дебора долго смотрела на нее, прежде чем произнести:

— Боюсь, вам придется, Эллисон. У Тэмми очень большие неприятности.

Мне показалось, что эти слова не совсем правильно описывают ситуацию, но я не стал вмешиваться, потому что сказанное Деборой уже произвело достаточный эффект на Эллисон.

— Ох! — сказала она. — Ох, ох, я знала, что это случится!

— А что именно? — спросил я.

— Они попались. А ведь я ей говорила.

— Уверен, что говорили. Скажите и нам.

Она быстро переступила с ноги на ногу.

— Ох! — снова произнесла Эллисон, а потом сдалась: — У нее роман с профессором. Боже, она меня убьет!

Лично я считал, что Тэмми уже никого не убьет, но на всякий случай решил уточнить:

— А Тэмми носила какие-нибудь ювелирные украшения?

Она посмотрела на меня так, словно я сумасшедший.

— Украшения? — спросила девушка, будто я произнес слово на иностранном языке — арамейском, например.

— Ну да, — не подавая виду, подтвердил я. — Кольца, браслеты, что-нибудь такое?

— Такое, как ее платиновый ножной браслет? — спросила Эллисон. Очень любезно с ее стороны.

— Да, например, — сказал я. — На нем ничего не было написано?

— Угу, было, ее имя. Боже, она так разозлится!

— А вы не знаете, с каким профессором у нее роман? — спросила Дебора.

Эллисон снова затрясла головой.

— Не могу сказать, правда, — замялась она.

— Это не профессор Уилкинс? — спросил я, несмотря на пристальный взгляд Деборы, кричавший: «Заткнись!» Реакция Эллисон оказалось более чем говорящей.

— О Боже! — воскликнула она. — Я вам этого не говорила.

Один звонок по мобильному — и мы получили адрес на Коконат-Гроув, где доктор Уилкинс заимел свой непритязательный домик. Это был район под названием «Мурингс», а это означало, что либо моя альма-матер неслыханно расщедрилась для профессоров, либо у него имелись дополнительные источники заработка. Когда мы поворачивали на улицу, полуденный дождь застучал по дороге косой пеленой, потом иссяк до тонких струек и снова разошелся.

Мы легко нашли нужный дом. Номер был прикреплен к желтой стене высотой футов семь, которая окружала строение. Подъездную дорожку перекрывали кованые ворота. Дебора остановилась перед воротами и припарковалась, мы вышли из машины и стали смотреть сквозь ворота. Домик был скромный, не больше четырех тысяч квадратных футов, располагался он в семидесяти пяти ярдах от воды. Может, Уилкинс и в самом деле не такой уж богатый.

Пока мы тыкались туда-сюда в поисках какого-нибудь сигнала, чтобы заявить о своем приезде и желании войти, открылась входная дверь и из дома вышел человек в ярко-желтом плаще. Он направился к припаркованному на дорожке синему «лексусу».

Громким голосом Дебора позвала его:

— Профессор? Профессор Уилкинс?

Человек выглянул из-под капюшона своего плаща.

— Да?

— Мы могли бы поговорить? — спросила Дебора.

Он медленно пошел к нам, наклонив голову так, чтобы видеть свою собеседницу.

— Смотря о чем. И кто это «мы»?

Дебора потянулась за жетоном, и профессор Уилкинс настороженно замер, без сомнения, уверенный в том, что сейчас она извлечет ручную гранату.

— Мы полиция, — успокоил его я.

— Да что вы говорите. — С полуулыбкой на губах он повернул голову ко мне, вздрогнул и застыл от удивления, и после этого выражение его лица стало напоминать скорее растерянную гримасу. Как спец по маскировке, я без труда его раскрыл — профессор испугался моей физиономии и попытался скрыть это под фальшивой улыбкой. Но зачем? Если он виновен, то полиция у ворот для него должна быть хуже, чем Декстер на пороге. Однако на Дебору Уилкинс посмотрел без эмоций и сказал: — Ах да, мы уже однажды встречались.

— Точно, — согласилась она в ответ и наконец выловила свой жетон.

— Простите, это надолго? Я просто очень спешу, — предупредил он.

— У нас всего несколько вопросов, профессор, — сказала Дебора. — Мы отнимем у вас не больше минуты.

— Что же, — уступил он, переводя взгляд с жетона на меня и быстро обратно, — тогда пожалуйста. — Он открыл ворота и широко их распахнул. — Не желаете войти?

Даже несмотря на то что мы уже промокли до нитки, уйти с дождя все-таки было бы неплохо, и мы последовали за Уилкинсом, сначала через ворота, потом по дорожке и наконец в дом.

Интерьер был оформлен в стиле, который я определяю как «кэжуал богатеньких парней Коконат-Гроув». Мне не приходилось видеть такого с далеких детских лет, когда стиль «модерн порочного Майами» прочно обосновался в этом районе. Старая школа; при взгляде на подобный образец декоративного мастерства сразу вспоминается прежнее название района — Нат[34]-Гроув, которое он получил из-за распространившегося здесь тогда свободного, можно сказать — цыганского, духа.

Красно-коричневые полы, вылизанные до блеска; справа, рядом с большим окном, из которого открывался живописный вид, — переговорная зона с кожаным диваном и двумя стульями в цвет. С другой стороны от окна располагался небольшой бар с закусками и огромным застекленным винным шкафом, а на соседней стене — абстрактное полотно в стиле ню.

Уилкинс провел нас мимо двух напольных горшков с растениями к дивану и замешкался, не доходя пару шагов.