Декстер во мраке

— О, Коди и Эстор просто обожают Декстера, — ответила Рита вместо меня, и, казалось, она была счастлива, что мы больше не говорим о том, что я под подозрением.

— Да, но как Декстер относится к ним? — мягко настаивал священник.

— Я их люблю, — ответил я.

Преподобный Джиллс кивнул:

— Хорошо. Очень хорошо. Иногда дети становятся обузой. Особенно когда они не твои.

— У Коди и Эстор очень хорошо получается быть обузой, — заметил я. — Но меня это не тяготит.

— Им нужно наставление в жизни, — сказал он, — ведь они через многое прошли.

— О, об этом уж я позабочусь, — уверил его я и подумал, что вдаваться в детали излишне, поэтому добавил: — Они и сами жаждут, чтобы их наставили.

— Превосходно, — заключил священник. — Значит, они будут ходить в воскресную школу, верно?

Мне это показалось неприкрытой попыткой шантажа в целях обеспечения его потребительской корзины в будущем, но Рита отчаянно закивала и я смирился. Кроме того, я обоснованно считал, что, кто бы что ни говорил, Коди и Эстор обретут свой духовный комфорт где — нибудь в другом месте.

— Теперь что касается вас, — сказал он, откидываясь в своем кресле и потирая тыльную сторону одной руки ладонью другой. — В сегодняшнем мире отношения должны строиться на прочном фундаменте веры, — продолжил преподобный, выжидающе глядя на меня. — Декстер? Каковы ваши соображения?

В целом у меня имеются кое-какие соображения. Надо полагать, рано или поздно священник найдет способ закрутить все так, что дело окажется в его юрисдикции. Не знаю, насколько большой грех врать лицу духовного сана, но я желал, чтобы это собеседование закончилось побыстрее и обошлось малой кровью, а разве такое возможно, скажи я как на духу? Поэтому я отвертелся фразой: «Да, я верую, преподобный». В человеческую жадность и глупость и в вожделенный острый нож при лунном свете. Я верую в темный невидимый мир, леденящий душу смех из внутренней темноты и абсолютную остроту лезвия. О да, я верую, преподобный, и, больше того, убежден, что моя вера непоколебима, потому что столько раз сводил счеты с разными жизнями. Я живу ею.

Надо смотреть правде в глаза: убедить этого человека в правоте своей веры было бы трудно, но и попасть в ад за ложь священнику мне тоже не хотелось. Хотя если ад существует, то у меня броня в первых рядах. Поэтому я выразился в том духе, что вера чрезвычайно важна, и он остался доволен.

— Замечательно, да, — одобрил преподобный и украдкой бросил взгляд на часы. — Декстер, может быть, вы хотели бы узнать о нашей церкви побольше?

Хороший вопрос, но он застиг меня врасплох, потому что мне казалось, что на этом интервью от меня потребуется отвечать на вопросы, а не задавать их. Я был готов маневрировать еще час, но о чем спрашивать? Что они используют — виноградный сок или вино? А из чего сделана корзина для сбора пожертвований — из дерева или из металла? А танцы — это грех? Я просто не знал, о чем говорить. Но он, казалось, проявлял искренний интерес. Поэтому я улыбнулся преподобному Джиллсу и сказал:

— Вообще-то я хотел кое-что спросить. Что вы думаете об одержимости?

— Декстер! — Рита изобразила нервозную улыбку. — Это же нельзя…

Преподобный Джиллс поднял руку.

— Все в порядке, Рита, — сказал он. — По-моему, я понимаю, что Декстер имеет в виду. — Он откинулся в своем кресле и кивнул, оказывая мне любезность своей улыбкой знатока. — Давненько не захаживали в церковь, Декстер?

— Ну, в общем-то, да, — ответил я.

— Я думаю, вы найдете обновленную церковь, отвечающую нуждам современного мира. Главная истина — Бог любит нас — неизменна, — блаженно проговорил преподобный. — Хотя наше понимание этой истины порой меняется. — И тут он мне подмигнул: — Я полагаю, лучше согласиться, что демонам место на Хеллоуине, а не на воскресной службе.

Что же, какой-никакой, а все-таки ответ. Не ждать же в самом деле, что преподобный Джиллс достанет гримуар[40] и начнет произносить заклинания, однако, признаюсь, я остался разочарован.

— Ну, понятно, — сказал я.

— Есть еще вопросы? — спросил он с самодовольной улыбкой. — О церкви или по обряду?

— О нет, — отмахнулся я. — Все предельно ясно.

— Мы стараемся, чтобы так и было, — сказал он. — Пока Иисус во главе, все остальное встанет на свои места.

— Аминь! — воодушевленно воскликнул я.

Рита косо посмотрела на меня, но преподобный выглядел удовлетворенным.

— Ну что же, — сказал он, поднимаясь и протягивая руку, — тогда до двадцать четвертого июня. — Я тоже поднялся и пожал его руку. — Однако надеюсь увидеть вас здесь до бракосочетания, — продолжил преподобный Джиллс. — У нас по воскресеньям в десять утра проходит отличная современная служба. — Он снова подмигнул и пожал мою руку с двойным усердием. — Домой придете как раз к футбольному матчу.

— Это потрясающе, — оценил я, думая, как здорово, когда бизнес предвосхищает нужды клиентов.

Он уронил мою руку и схватил за руку Риту, а потом и вовсе обнял ее.

— Рита, — сказал он, — как же я рад за тебя!

— Спасибо. — Рита всхлипнула, уткнувшись ему в плечо. — Спасибо тебе, Декстер, — сказала она. Наверное, за компанию, но мне все равно приятно.