Дела адвоката Монзикова

Когда яхта причалила к пирсу, возле которого стояли в несколько рядов большие и маленькие суда, катера и яхты, стало ясно, что всё самое интересное, а может быть и страшное – было ещё впереди.

Первыми к яхте подбежали дети, как-то странно одетые в непомерно длинные, большие одежды. Они что-то кричали, что-то просили и вели себя, словно воробьи на помойке. Первым на берег сошел Монзиков, готовый следовать в центр города для осмотра его достопримечательностей и, по-возможности, попытаться заработать местную валюту, на которую можно было купить всего необходимого. Его абсолютно не пугало то обстоятельство, что у него не было ни документов, ни какого-либо представления о стране и её нравах. Он не знал ни то, что турецкого, а какого любого другого языка. Полный дятел в международных контактах хотел установить не только отношения с мелкорозничной торговлей и местничковым туризмом, но и обозначить примитивные экономико-правовые связи с турецкой стороной, в отличие от него абсолютно неготовой к его внезапному нелегальному визиту.

Трабзон не был курортным или каким-нибудь особо популярным у иностранцев городом. Это был обычный морской торговый город с населением в 240 тыс. жителей, такой, каких в Турции не один десяток. Морской порт и рыболовецкие артели составляли экономическую мощь города, в котором мусульмане только и делали, что курили кальян и постоянно молились. По всему городу были разбросаны многочисленные мечети, около которых и шла жизнь. Люди приходили помолиться, после чего трапезничали в маленьких кафе и забегаловках, расположенных тут же, рядом с мечетями. Отовсюду были слышны запахи готовящейся пищи. Дети и полуголодные собаки всё время путались у Монзикова под ногами. Маленькие улочки, загруженные старыми автомобилями и повозками с лошадьми или ишаками, утопали в густой зелени. Растительность была ещё более бурной, нежели в вечнозеленом Сочи. Кипарисы, магнолии и пальмы, мандариновые и апельсиновые деревья, вишня и черешня, яблони и грушевые деревья, акации и платаны, невысокие сосны и плакучие ивы наполняли воздух, и без того приятно пахнувший морем, таким ароматом, от которого начинала кружиться голова. Морской воздух и палящее солнце загоняли народ в дома. На улице находились лишь те, кто куда-нибудь спешил или вынужден был работать. Не было ни одного праздно шатающегося или гуляющего по пыльным улицам, где даже в тени было далеко за 30° С. И если повсюду сновали дети, то и у них было важное дело.

Аракел со Стасом и Владом пошел к торговым лавкам пополнить провиант. Садык и Дата остались на яхте, а Монзиков с девушками отправился в центр города. Сразу же троица чуть не попала под ишака, который сбегал с гористой улочки. Отскочив от маленькой арбы, нелегалы вляпались в коровий помет, который попадался на каждом шагу. Если кто помнит комедию Брильянтовая рука, то здесь было почти также, как в г. Дербенте, где проходили съемки замечательного фильма.

Местные жители откровенно пялились на европейских красавиц, то и дело хватавших Монзикова то за руку, то за талию, в зависимости от того, удивлялись они, пугались чего-то или простодушно смеялись и радовались своим новым открытиям.

Неизвестно, как долго бы ещё шла наша троица по незнакомому городу, но вдруг они наткнулись на двух полицейских. Один был маленьким и толстым, с длинными усами, сползавшими вниз по подбородку прямо к шее, а другой был чуть выше ростом и гораздо стройнее, хотя и у него уже обозначился большой животик. Внешне они смахивали на обычных милиционеров – тот же тупой, но настойчивый взгляд, тоже высокомерие и та же лень, сквозившая абсолютно во всем.

Я не знаю, о чем говорили полицейские, когда на них наскочили девицы, зато точно известно, что уже через 5 минут собралась толпа, человек 50, а то и больше, которая что-то кричала, эмоционально жестикулировала.

Девушки продолжали кокетничать с маленьким толстым полицейским, который знал ни то 20, ни то 30 английских слов и который сразу же запал на белобрысую Жанну. Длинный, скорее всего, был либо холостым, либо закоренелым мастурбантом, который абсолютно не реагировал на женские прелести.

Надо отметить, что толпа была разношерстной по составу, но все были, как бы, на одно лицо. Какая-то невзрачная одежонка, какие-то платки, какие-то примитивные вещи, типа корзин, сумок и чего-то ещё. Создавалось впечатление, что это были не горожане, а селяне, да ещё прошлого, или даже позапрошлого веков.

Через 20 минут все трое были доставлены в полицейский участок. Девушек посадили в камеру для женщин, а Монзикова, соответственно, в камеру для мужчин. Камеры были большими и без каких-либо изысков. Сверху, под самым потолком располагалось зарешеченное окно, через которое было видно лишь синее небо. В женской камере было свободно, а с Монзиковым находилось ещё два оборванца. За что их задержали – никто не знал. Они сидели в камере вторые сутки и терпеливо ожидали решения своей участи. А участь у них была незавидная, курды, без документов, без денег…