Дела амурные

- Иннокентий Аврельевич, вы совершенно правы! Эти студенты совершенно распоясались! Ну, поглядите-ка! И кому это только в голову пришло надеть на статую Исаака Ньютона халат! Кажется, это халат нашей уборщицы Глафиры: видите пятно? Это она у меня в кабинете опрокинула колбу с экстрактом надпочечника. Помнится, я её так отругал. И вот этот, с позволения сказать, женский халат, мы видим на фигуре знаменитого ученого? Позор!

- Да, вы правы, Авгур Саймурадович.

- Дайте-ка я его сниму, что ли. Смотрите-ка! Не снимается! Да у него руки в карманы халата засунуты, и снять никак невозможно. Как будто он сам надел этот халат.

- Ну, что вы такое говорите! Дайте-ка, я попробую... Никак!

- Чудеса!.. Смотрите-ка. Мне кажется, что у сэра Ньютона лицо как-то изменилось.

- Вы полагаете? Хотя, постойте-ка... И вправду!

- Был серьезный взгляд маститого ученого, а сейчас как будто счастливый сорванец. Мальчишка какой-то, а не Ньютон, ей богу!

- Всё же надо снять этот халат.

- Так ведь он не снимается!

- Разорвем, стало быть. Неужели терпеть это издевательство над заслуженным ученым?

- А халата вам не жалко?

- Всё равно ведь пропал, хоть так, хоть этак.

- Справедливо, коллега. Тем более, что он уже и ветхий. Пусть комендант выдаст Глафире новый, я похлопочу. Вы держите сэра Ньютона, а я буду рвать халат.

- Давайте.

- Ой, что-то я тут об острое что-то укололся. Стрела, кажется, детская в кармане была. После разберемся. - И профессор Авгур Саймурадович Атабеков машинально сунул стрелу в карман.

"...Неподготовленная боевая единица вызывает непредсказуемую направленность действия".

* * *

- Петенька, я же сказала тебе, что сегодня никак не получится.

- У тебя постоянно какие-то отговорки. Скажи сразу уж, что не любишь меня.

- Люблю, Петенька, люблю, но сегодня мне надо обязательно заняться сопроматом. А в воскресенье встретимся, обещаю.

- Танюш, если бы хоть половина твоих обещаний исполнялась... Да хотя бы треть.

- На меня нельзя обижаться, Петенька, - и белобрысая Танюшка чмокнула Петеньку в левую щёку.

- Ладно уж... Я и не обижаюсь.

- Вот и не надо обижаться. А то надулся, заважничал. Прямо как сэр Исаак... Ой, Петенька, смотри!

- Что?

- У Ньютона какое лицо печальное.

- С чего бы ему веселиться, ведь он же серьёзный ученый.

- Да ты посмотри только!

- Ой, и правда. Все земные скорби на его лице написаны. Как же это так получилось? Ведь он же бронзовый. Неужели его кто-то переделал?

- Нет, это у него внутренний мир преобразился, чем-то его глубоко уязвили.

- Ты серьезно?

- Нет, конечно, но ты знаешь... Как-то жутко видеть такое страдание даже на лице статуи. И потом, непонятно это всё.

- Да, дела...

* * *

- Гаечка, я сегодня ужинать не буду. Был небольшой фуршет, выход на пенсию одного старшего преподавателя, ты его не знаешь. Так я уже и сыт.

- Авгурчик, а может быть, покушаешь немного? Ведь от университета добирался до дома почти два часа, немного хоть перекуси. У меня котлетки, картошечка и огурчики соленые.

- Ну, Гаечка, ты как всегда меня совращаешь, я не могу устоять. У тебя всё такое вкусной, а я посмотри, как растолстел в последнее время!

- Глупости это. Ты - мужчина видный, тебе полнота идет.

- А здоровье? Я же по университетской лестнице в два приема поднимаюсь!

- Вот это потому что ты перестал обедать дома. Хватаешь там, на ходу какие-то куски, откуда же силы возьмутся? Авгурчик, съешь хотя бы огурчик.

- Авгурчик, съешь огурчик... "Мусик, где же гусик?"

- Что? Какая-такая Мусик?

- Да нет, Гаечка, это я так, к слову.

- Э-э-эх! Посмотрите на этого кобеля! У него уже какая-то Мусик завелась! Эти студентки, им бы только найти преподавателя поглупее, да охомутать, чтобы он зачеты все поставил, и у других преподавателей слово замолвил. Вот так и пролезают в аспирантки, не мозгами, а ногами! А ты и рад, глаза выпучил, челюсть отвесил, козел старый!

- Гаечка, ну что ты такое говоришь? Ну откуда ты всё это взяла?

- Знаю!

- Ну откуда?

- Сама была студенткой.

- И ты так поступала?

- Что ты, с чего ты взял? Нет, конечно, но такие были и на нашем курсе.

- Помнится, ты же собиралась тебе в аспирантуру к Хохлову...

- Ну, так ты будешь есть или убирать все?

- А что там?

- Я же говорю: картошка, котлеты, огурчик.

- Ах, да... Но ты меня сбила! Я сейчас думал о чем-то важном.

- Поешь, и будешь думать. Никуда от тебя не уйдет твоё важное.

- Да, конечно...

- Аванс получали?

- Да, Гаечка, сейчас принесу.

- Сиди, ешь, я сама возьму. В правом кармане пиджака ведь у тебя кошелёк?

- И когда ты перестанешь шарить у меня по карманам?..

- Что? Не слышу! Погоди, сейчас подойду.

- Нет, ничего, я так, про себя... Гаянэ ты моя, Гаянэ... "Оттого, что я с севера что ль?" ... И ничего-то в тебе хорошего нет, кроме имени...

- Ты что-то говорил, милый?

- Нет, дорогая, это я Есенина вспомнил.

- Вот это что такое? Я укололась об это. У тебя в кармане лежала это вещь.

- Да, я забыл совсем. Надо отдать Глафире.

- Какой ещё Глафире?

- Техничке нашей.

- Старый ловелас, он уже и с техничками шашни водит!

- Ну что ты такое говоришь?

- Что вижу, то и говорю!