Дела кошачьи

Все беды от них, от ветеринаров, — в очередной раз убеждалась кошка. Хотя она и сама знала, что у неё очень чувствительное пищеварение — так и на упаковке с сухим кормом, который обычно покупали ей хозяева, было написано: «Корм для кошек с чувствительным пищеварением».

Но иногда бывал праздник и на её улице — порой перепадал влaжный корм. Это случалось, когда сухой заканчивался, а купить его по причине неурочного времени было уже негде. Тогда Элис начинала мяргать с удесятерённой силой, изображала голодный обморок, принималась грызть комнатные цветы из горшка на подоконнике и всячески подгонять хозяев метнуться в круглосуточный магазин за влaжным кормом. Обычно спектакль достигал желаемой цели. Но поскольку теперь разыгрывать его было не перед кем, Элис вздохнула и направилась к входной двери, напрягла слух — кажется, кто-то поднимался по лестнице. Вроде были слышны детские возбуждённые голоса.

«Тараторят опять что-то», — подумала кошка, но в душе обрадовалась, услышав детский лепет, ведь одни детёныши не ходят, значит и хозяева с ними, а значит, накормят сейчас — надо только погромче начать мяукать с порога, чтоб не забыли, а сразу выдали сухой паёк.

Дети и хозяева ввалились в пространство квартиры шумною толпой, как цыгане у Пушкина. Тишина мгновенно рассеялась, начался хаос и анархия. Обычные дела. Элис хотела громко мяукнуть, но подавилась на полуслове. Хозяева и дети пришли не одни, в их руках была незнакомая бежевая сумка — переноска. Старший детёныш нетерпеливо расстегнул молнию на ней и — явление Христа народу! — из сумки неуверенно показался серо-зелёный кот в тигровую полоску с большими жёлтыми глазами. Да и сам кот был чуть не в двa раза больше Элис. «Матёрый котище, хотя явно ещё молодой», — сразу определила опытным глaзом кошка.

«Картина Репина «Приплыли», то есть «Приволокли». И что это за Покемон такой?» — пронеслось в голове у Элис.

Кот неторопливо выпрыгнул из сумки, озираясь по сторонам.

— Барсик, Барсик! Кыс-кыс-кыс! Не бойся! — довольно заверещал старший детёныш.

Элис выпучила глаза на пришельца, но тут же взяла себя в руки и ретировалась в комнату.

«Этого только ещё не хватало — левого кота притащили в дом!» — подвела она неутешительный итог. Кот неторопливо прошествовал на кухню, деловито обнюхал пустую Элисовскую миску.

— Сейчас мы тебя покормим, Барся, подожди! — долетели до Элис сюсюканья хозяев.

«В смысле — покормим? С какой такой радости?» — шерсть Элис сама по себе встала дыбом от стрессa.

Этот день поставил всю прошлую кошачью жизнь с ног на голову, и разделил на до и после. Спервa Элис подумала, что соседство с новым котом имеет временный характер, но дни шли своим чередом, а кота и не думали уносить или убирать куда-то. «Он явно поселился в нашем доме надолго, а может быть и навсегда!» — с ужасом думала Элис.

Хозяева принесли откуда-то вторую миску под корм, поставили в коридоре, a рядом с её лотком ещё один — для Барсика.

Сперва Элис выбрала партизанскую тактику — запряталась под кровать, но хозяева и не думали её искать, упрашивать выйти, как бывало раньше. Всё внимание домочадцев было направлено на нового жильца. В квартире то и дело раздавалось — «Барсик, Барсик, кыс-кыс-кыс». И особенно действовало на нервы — «Барсик, хороший, ути-пути, хороший кот… иди ко мне, иди хороший, поглажу тебя…».

«Чем же он такой хороший?» — негодовала Элис. По её мнению кот был отвратительным захватчиком, нaгло втёршимся в доверие к простоватым и глуповатым хозяевам.

Подлый котяра попытался сходу наладить контакт — подошёл понюхаться, нашёл Элис под диваном, что-то пытался говорить, мол, привет, рад видеть и т. д. и т. п. Элис сразу дала понять, что ещё одному коту в доме не рады — развернулась и убежала в другую комнату. Диалога не вышло. Барсик понял и на время оставил попытки наладить контакт. Разбрелись по разным комнатам. Видя друг друга издали, меняли направление передвижения по кривой дуге — лишь бы не пересекаться. Правда, пару раз сталкивались нос к носу на кухне возле мисок. Элис, видя «незваного гостя», (который хуже татарина, как она его про себя называла), сразу начинала яростно шипеть. Барсик поджимал хвост, бочком уходил с кухни. Возвращался только после того, как Элис доедала и вылизывала миску.

Поначалу корм насыпали сразу в обе миски, и Элис успевала отведать не только своего корма, но и Барсикова. «А пусть знает наших, что ему тут не рады», — ликовала она, демонстрируя кто в доме хозяин. Но потом настоящие хозяева стали отгонять Элис от чужой миски и даже убирать её на подоконник, пока кошка не уходила с кухни. Барсика опекали и оберегали, Элис пытались вразумить: «Ну что ты как не родная, зачем шипишь на него? Пора бы уже и подружиться!»