Дела кузнечные

– Да хватит тебе меня по отчеству величать, не такой уж я старый, – шутливо проворчал Данила и почесал бороду, которую из соображений безопасности сильно не отпускал. В его тридцать, седых волос в ней пока не было, как и в угольно-черной шевелюре. – Что ж мне со всем этим богатством делать? – рассуждал он сам с собой, глядя на соломенную макушку своего нынешнего кормильца. – Вот что, не хочешь домой нести, тогда заходи, вместе ужинать будем, – так и не убирая руку с плеча Дмитрия, кузнец потянул его в дом, и едва ли в деревне нашелся бы человек, способный воспротивиться силе этих рук.

– Данила Михайлович, неудобно, – запричитал парнишка, тем не менее, послушно следуя за хозяином в его дом.

– Неудобно, Дмитрий, на потолке спать. Садись, – Данила поставил корзинку на стол, а гостю указал на скамью. – Будем сейчас чай пить. Бабка Агафья тем годом трав мне принесла душистых, сейчас заварю.

Кузнец ловко оживил угли под самоваром и полез за травами, которые хранил в большом берестяном туесе.

Только теперь Дмитрий решился поднять глаза, но лишь коротко осмотрел кухню и больше уже не смог отвести взгляд от широких плеч кузнеца.

– Что? – он сообразил, что Данила что-то у него спросил, когда тот повернулся и замер, глядя прямо в глаза гостя.

– Спрашиваю – малины сушеной добавить? – повторил свой вопрос хозяин дома.

– А… да не обязательно, – замотал головой Митя, снова утыкаясь взглядом в свои коленки. Но по-прежнему видел перед собой глаза самого необыкновенного зеленого цвета, какой только могла создать природа.

– Чудной ты, – хмыкнул Данила и, прихватив еще один туес, поменьше, вернулся к столу.

Раньше у матушки его все хранилось по-другому, но с тех пор, как прибрал ее Господь, кузнец стал устраивать быт по-своему. Батя-то вообще в домашних делах не силен был, да и сам он убрался вскорости за супружницей любимой, и остался Данила в доме, да и на всем белом свете один.

По детскому возрасту спрашивал он матушку, почему у него братьев да сестричек нет. Она отвечала, мол, не благословил Господь. Став постарше, понял, что дело в хвори какой-то, но подробно уж не спрашивал.

Да и родители не тужили, сына-богатыря любили, гордились. Батя радовался, что сынок в него уродился, достойной сменой вырастет, ну и Данила не оплошал. Батя еще жив был, а мужики нет-нет, да просили, пусть, мол, сын твой топорик сладит. Михаил не обижался, наоборот, только пуще гордился сыном.

Как позвала его матушка за собой по райским лугам гулять, Данила погоревал положенное, да и стал на свой манер быт устраивать. И теперь любой мог бы сказать, что женской руки этот дом не знает, зато Даниле мороки меньше – без занавесок и салфеток кружевных.

– Говоришь, там блины простые? – он снова заглянул в корзинку и стал вытаскивать ее содержимое на стол. – Тогда к ним варенье сливовое достану, – решил Данила и полез в погреб.

Дмитрий и словом возразить не успел, так что ему осталось только ждать хозяина, аккуратно придерживая кота, который, похоже, ждать никого не собирался. Да и чего ждать-то, вот она – крынка со сметаной, только лапу протяни.

– Сметанка! – строго призвал его к порядку вернувшийся Данила, увидев, что Дмитрий уже чуть ли не двумя руками кота держит.

Кот в ответ только мявкнул, но поползновения свои не прекратил.

– Вот же божья тварь, – покачал головой кузнец, поставил на стол глиняный горшочек и положил в миску коту пару ложек сметаны. – Иначе не угомонится, – пояснил он Дмитрию.

Очередным мявком кот подтвердил, что да, не угомонится, и с усами нырнул в миску. Зато теперь спокойно можно было на стол накрыть и потрапезничать.

Пока травы настаивались, Данила вытащил миски, поглядывая на своего гостя. Он вдруг сообразил, что Дмитрий – первый, кто оказался в его доме за очень долгое время. Не сказать, что кузнец был таким уж угрюмым и нелюдимым, деревенских не дичился, всех привечал, кому помощь нужна, но так уж вышло, что звать гостей у него причин не было. Последний раз, уж почти пять лет тому, собирались, когда сороковины бате справляли, а с тех пор ни грустных, ни веселых поводов не появилось.

– У меня сахар есть, хочешь с чаем вприкуску? – предложил гостю Данила, разлив чай по блюдцам, и воздух тут же наполнился ароматами луга – бабка Агафья свое дело хорошо знала.

– Нет-нет, не надо, – Дмитрий замотал головой, так что соломенные пряди взлетели над высоким чистым лбом. – Варенье же есть.

Даром, что сахар он видел пару раз в жизни, но объедать Данилу уж точно не собирался.

Пристально посмотрев на него, кузнец хмыкнул и поставил на стол глиняную мисочку с наколотыми кусочками сахара.

– Ешь! – сам-то он до сладкого был не охоч, но стараниями все тех же деревенских чего только не припас.

Следом под носом Дмитрия появилась тарелка с блинами и ложка.

Данила устроился напротив него и первым взял себе блин, понимая, что иначе его гость есть не начнет.

– Ох, хороши блины, – он щедро положил на блин с творогом сметаны и откусил едва ли не половину. – Дмитрий, ешь, а то по карманам рассую! – строго добавил он, видя, что парнишка только отхлебывает чай