Дела магические

- Как все уголовные дела, - ответила госпожа Шульги. - С деньгами, с чем же еще? Вы собирались поймать за лапу мошенника, запустившего эту самую лапу... Да, а вот куда именно он ее запустил, вы рассказать не успели.

- Судя по моим же вопросам, в какой-то из храмовых фондов, пробормотал Ницан. - Даже не в какой-то, а связанный с домом престарелых. Это-то как раз ясно... Что же, - сказал он, - давайте я повторю вчерашние вопросы. Так каким образом вы оплачиваете свое пребывание в... э-э...

- Приюте, - подсказала госпожа Шульги. - В приюте для древних развалин. В мерзкой тюрьме, куда родственнички охотно спихивают осточертевших одиноких стариков и старух вроде меня.

- Ну-ну, что вы! - запротестовал Ницан. - Вовсе нет...

- Так вот, - величественно сообщила госпожа Баалат-Гебал, игнорируя его вялую попытку возражения. - Я не имею привычки возиться с финансами. Я в них ничего не понимаю, слава небесам. Насколько мне известно, прочие здешние постояльцы - тоже. Мы выдаем управлению храмовой казной доверенности на ведение финансовых дел, в том числе и на оплату всех видов услуг, представляемых храмом.

- Доверенности имеют неограниченный срок действия? - спросил Ницан. Или как?

- Зависит от суммы и цели, - ответила госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги. На содержание - да, неограниченный срок, но это строго определенные суммы. В случае необходимости дополнительных расходов выдаются доверенности на короткий срок и опять-таки, на определенную сумму. Доверенность выписывается на казначея и заверяется старшим жрецом Хешваном.

- Понятно. А контроль? - поинтересовался сыщик. - Каким образом вы контролируете добросовестность здешних служителей? Кто они, кстати говоря?

- Я же говорю - храмовый казначей, преподобный Кислев, - госпожа Баалат-Гебал поморщилась. - Унылая рожа, так и хочется иной раз... Вообще, дурацкая традиция давать жрецам имена по названиям месяцев, правда? Кажется, что перед тобой не человек, а листок отрывного календаря. То-то у них морды такие плоские... Да, так насчет отчетности, - прервала она себя. - Каждые три месяца он представляет мне полный финансовый отчет, а также сведения о моем банковском счете. Не знаю о других, но со мной дело обстоит именно так, - госпожа Шульги потянулась к столику, взяла с него небольшую шкатулку, инкрустированную серебром. - Вот, убедитесь еще раз, - она протянула Ницану пачку документов, хранившихся в шкатулке.

- Почему "еще раз"? - Ницан удивился, но тут же сообразил: - Ах да, вчера я тоже это просматривал?

- Собирались, - ответила госпожа Шульги. - То есть, я собиралась вам показать. А вы, вместо того, чтобы... Впрочем, я об этом уже говорила.

- Понятно, - сыщик присел на стул и приступил к изучению документов. Колонки цифр и краткие пояснения к ним вызвали у него приступ легкого головокружения. Справившись с организмом, Ницан попытался вникнуть в содержание финансового отчета. Не получалось.

- Вы можете дать мне его с собой? - спросил он.

- Разумеется, - госпожа Баалат-Гебал презрительно поджала губы. Неужели вы думаете, что я всерьез читаю эти закорючки? Берите, делайте с ними что хотите...

Ницан спрятал бумаги во внутренний карман куртки, получил чувствительный укус в палец и вновь обратился к событиям вчерашнего вечера:

- Госпожа Баалат-Гебал, а перед тем как я убежал, не произошло ничего необычного?

Дама задумалась. Взгляд ее рассеянно скользил по комнате, перебегая с одного предмета обстановки на другой. Некоторое время она задумчиво смотрела в окно, потом воскликнула:

- Ну конечно! Подойдите к окну, Ницан!

Сыщик подошел.

- Видите, справа гипар для жертвенного скота? Там сейчас содержат белорунных овец.

Ницан присмотрелся. Справа от окна, примерно в четверти парасанга, была видна относительно небольшая площадка - гипар, - окруженная тростниковой изгородью. Сейчас в гипаре толпилась небольшая отара, сплошь состоявшая из тонкорунных овец. Отсюда они казались сплошным белым облаком, спустившимся на землю и слегка волнующимся под порывами ветра. Блеянье животных и ленивые окрики смотрителя в желтой одежде храмового служки были отчетливо слышны сквозь закрытое окно.

- Это для жертвоприношения в день священного бракосочетания? - спросил Ницан.

- Именно. Так вот, вчера они были какими-то странными. Сразу после вашего ухода я подошла к окну - было еще светло, солнце только собиралось заходить - так вот, овцы показались весьма встревоженными, - возбужденно сказала она. - Вернее, чем-то напуганными. Забивались в углы, не брали корма. Когда служитель попытался погладить одну, у той вдруг подкосились ноги. И остальные застыли, словно изваяния. Я еще подумала: "Уж не эпидемия ли какая?" Утром спрашивала у горничной, она говорит - все в порядке, все животные здоровы. Только все равно, по-моему, они какие-то сонные... Почему вы спросили об этом?