Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики

Тем не менее, когда на очередном заседании суда знахарке зачитали показания, полученные от Аннекина де Рюйи, она несколько изменила свою историю. Теперь вместо подруги Марион в ее рассказе фигурировала крестная, также носившая имя Жанна (une sienne marrine nommée Jehenne)[730]. Эта женщина, по словам обвиняемой, действительно занималась колдовством, заключив договор с дьяволом (Haussibut) и постоянно призывая его на помощь. Она неоднократно предлагала крестнице научить ее своему «искусству», на что та в конце концов согласилась[731]. Именно в этот момент к Жанне де Бриг и обратился Ан-некин, который был уже сильно болен. Она захотела помочь столь уважаемому человеку и призвала дьявола; он-то и поведал ей о парижанке Жилет, которая навела порчу на бывшего сожителя[732].

Этого признания оказалось вполне достаточно для того, чтобы судьи сразу же приговорили обвиняемую к смертной казни через сожжение «как ведьму и отравительницу»[733]. Однако здесь в плавном течении процесса произошел первый сбой: Жанна внезапно объявила о своей беременности, что не позволяло немедленно отправить ее на костер. Дабы подтвердить истинность ее слов, 9 февраля 1391 г. в Шатле были вызваны «матроны» — повитухи, которые осмотрели заключенную и заявили, что она действительно «носит ребенка уже около пяти месяцев»[734]. Тем не менее, повторное освидетельствование, состоявшееся 5 апреля того же года, не выявило ни малейших следов беременности, а потому округлившийся живот Жанны списали на «дурные жидкости, скопившиеся в ее теле»[735]. Не сумев воспользоваться этой отсрочкой, обвиняемая сразу же прибегла к другой, не менее законной уловке — она подала апелляцию в Парижский парламент, вынудив судей Шатле допустить коллег из вышестоящей инстанции к рассмотрению ее дела[736]. Однако и те, ознакомившись со всеми предоставленными в их распоряжение материалами, не нашли в ходе процесса никаких нарушений, а потому приведение приговора в исполнение стало, казалось бы, неотвратимым[737].

Столь энергичное сопротивление Жанны де Бриг своей участи вызвало известное раздражение у судебных чиновников. Кроме того, они, возможно, все же решили подкрепить уже вынесенное было решение по ее делу дополнительными доказательствами вины, для чего отправили «ведьму» на пытку (mise à question)[738]. Только после этого Жанна радикально изменила показания и поведала совершенно новый вариант истории своих отношений с семейством де Рюйи.

На сей раз выяснилось, что с просьбой осмотреть Аннекина и помочь ему справиться с болезнью к нашей героине обратилась его мать Люсет. Она же «по секрету» рассказала знахарке, что «по слухам» молодого прево околдовала его собственная жена — Масет[739]. Но ни она сама, ни ее сын не осмелились заявить о своих подозрениях вслух и предпочли, чтобы всю правду об имевшем место преступлении открыла Жанна — «дабы сохранить мир и спокойствие между супругами»[740].

Когда же «ведьма» прибыла в дом де Рюйи, ее успела перехватить сама Масет, которая, отведя ее в сторонку, упросила рассказать Анне-кину, что в его болезни виновна Жилет Верьер, его бывшая подружка[741]. За эту услугу супруга прево Герара обещала отлично ей заплатить и «сделать еще много хорошего»[742].. Спустя какое-то время молодая женщина вновь вызвала Жанну на встречу и попросила научить ее кое-каким приемам колдовства (faire et enseigner plusieurs choses). Она призналась, что муж обращается с ней дурно, а сама она уже давно влюблена в капеллана Герара и хочет сбежать с ним из города[743]. А потому ей необходимо, чтобы Аннекин не просто оставался болен, но и умер бы как можно быстрее[744]. Согласно показаниям обвиняемой, она научила свою новую подругу, что следует в таком случае предпринять, та же в качестве ответной благодарности рассказала, как составлять приворотное зелье, поскольку сама Жанна де Бриг более всего мечтала об одном — выйти замуж за отца своих детей:

[Масет] рассказала ей, как заставить ее дружка Аннекина (это имя носил и сожитель Жанны — О. Т.) съесть этот [заговоренный] воск, [но] так, чтобы не умереть. Выслушав Масет, обвиняемая, испытывая чувство огромной любви к своему другу Аннекину, а также к детям, которых она родила от него, и надеясь, что он женится на ней, позаимствовала у этой Масет сковороду и ложку, о которых упоминалось выше, а [также] воск и смолу[745].