Дела репрессированных московских адвокатов

Из материалов же архивно-следственных дел по обвинению Меранвиля и Ильинского (Брука) видно, что Ильинский в судебном заседании виновным себя не признал, а на предварительном следствии, когда он виновным себя признавал, в отношении Овчинникова никаких показаний не дал.

Меранвиль же на предварительном следствии в отношении Овчинникова дал крайне путаные и противоречивые показания: на допросе в марте 1938 года в числе лиц, завербованных им в контрреволюционную организацию, Меранвиль Овчинникова не назвал, а лишь показал о том, что со слов самого Овчинникова ему стала известна принадлежность Овчинникова к указанной организации. В апреле же месяце Меранвиль изменил свои показания, заявив, что Овчинникова завербовал в организацию лично он, Меранвиль.

Причины таких противоречий в показаниях Меранвиля следствием не выяснялись.

Сапгир также на предварительном следствии в отношении Овчинникова давал путаные показания: сначала он показал, что о принадлежности Овчинникова к контрреволюционной организации ему стало известно якобы со слов Вознесенского, а на следующем допросе – со слов Меранвиля и самого Овчинникова.

Вознесенский же, как это установлено по архивноследственному делу, никаких показаний в отношении Овчинникова не давал.

Лидов и Евзерихин на предварительном следствии назвали Овчинникова участником контрреволюционной организации со слов других лиц, но в суде от этих показаний отказались как от вымышленных, при этом в показаниях Евзери-хина имеется ряд нелепостей.

Так, в суде Евзерихин сначала заявил, что он виновным себя не признает и от показаний, данных им на предварительном следствии, отказывается. В последнем же слове сказал, что полностью признает себя виновным в предъявленном ему обвинении и подтверждает свои показания, данные им на предварительном следствии.

На следствии же при допросе его 7-го мая 1938 года Евзерихин свои первоначальные показания о существовании в Московской коллегии адвокатов контрреволюционной организации не подтвердил, а после этого органами следствия он больше не допрашивался.

Таким образом, следствием исследовался по существу один вопрос: входило ли то или иное лицо в состав контрреволюционной организации, и в этом вопросе допущена такая путаница, что показания всех указанных лиц не внушают доверия.

Неконкретность и крайняя противоречивость показаний как самого Овчинникова, так и других лиц находит свое объяснение в том факте, что бывшие работники УНКВД Московской области: Якубович, Персиц и другие, проводившие расследование по делу Овчинникова, осуждены за антисоветскую деятельность, выразившуюся в фальсификации следственных дел на честных советских людей.

Допрошенные в процессе дополнительного расследования в качестве свидетелей адвокаты Каплан и Оцеп показали, что Овчинникова они знали как выдающегося советского юриста, отдававшего свой талант делу советского правосудия.

Положительно характеризует Овчинникова и народная артистка СССР Рыжова, знавшая его в период работы юрисконсультом Московского Государственного Академического Малого театра.

В личном деле Овчинникова имеются сведения о том, что до революции он с успехом защищал обвиняемых в политических процессах, которые организовывались царским правительством. В том числе Овчинников защищал и тов. Фрунзе, от которого имел положительную аттестацию об использовании Овчинникова на работе в Советской республике по специальности юриста.

Из справки Центрального Государственного Исторического Архива СССР видно, что Овчинников в 1909 году царскими властями подвергался аресту за хранение с целью распространения нелегальных изданий.

Как установлено дополнительным расследованием, отец Овчинникова в 1877 году был осужден Особым присутствием правительственного сената за участие в «противозаконном сообществе, имеющем целью ниспровержение и изменение порядка государственного устройства» и «распространении печатных сочинений, имевших целью возбудить к бунту или явному неповиновению власти Верховной».

Военная Коллегия Верховного Суда СССР, проверив материалы дела и учитывая, что дополнительным расследованием добыто достаточно объективных доказательств того, что Овчинников осужден необоснованно, по материалам, сфальсифицированным на предварительном следствии, —

Определила:

приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 17 сентября 1938 года в отношении Овчинникова Бориса Михайловича отменить по вновь открывшимся обстоятельствам и дело о нем, за отсутствием в его действиях состава преступления, дальнейшим производством прекратить. —

Подлинное за надлежащими подписями

С подлинным верно:

Судебный секретарь Военной Коллегии капитан (Кривов)

[подпись]