Дела семейные

Нариман поднимался вслед за Ясмин по лестнице, отставая на несколько ступенек. Когда она вышла на крышу, он укрылся в тени цистерны.

Что дальше? Его мысли мешались от страха.

Сгущались сумерки. Жарко и душно, ни ветерка. Тонкая струйка уличного гула – гудки автомобилей, скрежет тормозов – незваной гостьей пробиралась на крышу. Как во сне, следил он за приближением Ясмин к Люси на погружающемся во мглу парапете.

Ясмин уперла руки в бока.

– Эй, айя! Что это за безобразие? Слезай оттуда и отправляйся на кухню. Немедленно! Мистер Арджани ждет ужина!

Не в силах двинуться с места, он смотрел, как Люси повернула голову, глянула через плечо на Ясмин.

На крыше дома напротив вспыхнула красным и синим неоновая реклама, чередуя силуэт туфли и девиз фирмы: «С УДОБСТВОМ ШАГАЙ ПО МИРУ».

До его слуха снова донесся голос Ясмин, за которым снова последовала тишина. Все в том же трансе он смотрел, как Ясмин, подобрав подол, поднялась на парапет и бесцеремонно похлопала Люси по плечу:

– Ты что, оглохла? Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь!

Усилием воли стряхнул он с себя оцепенение и тихонько двинулся вперед. Как образумить двух женщин на парапете? Неоновая реклама заливала их то синим, то красным светом.

– «Мы слезы лили, и мы веселились», – запела Люси, сбрасывая чужую руку с плеча. Ясмин наконец добилась реакции – совсем не той, которой ожидала.

– Ты кого это из себя строишь?! – выкрикнула она.

Он с ужасом увидел, что она обеими руками хватает Люси за руку, а та, стараясь высвободиться, тянет Ясмин на краешек парапета… Обе раскачиваются на краю бездны…

Он рванулся к ним, протягивая руки – схватить, удержать. Он успел дотронуться до них, но лишь на миг.

Дедушка вскрикнул.

Джехангир сел в постели. Сердце его колотилось. Какой ужас преследовал дедушку во сне? Потом дедушка захлюпал носом. Джехангир осторожно спустил ноги, памятуя о скрипучей доске пола, и шепотом спросил:

– Тебе что-нибудь нужно, дедушка? Воды?

Дед покачал головой, погладил внука по щеке и задержал руку. Джехангир ощущал трепетание дедовой руки на лице.

Он накрыл ее своей и чмокнул губами, изображая поцелуй.

– Спи, дедушка. Я подержу тебя за руку.

«Как хорошо дышится сегодня утром, – думал Йезад, подходя к «Бомбейскому спорту» и вставляя ключ в замок. – Декабрь дает о себе знать, жара спадает».

Ни Капур, ни Хусайн еще не появились – еще и девяти нет. Он положил конверт на место, в ящик стола, и запер стол.

Насвистывая «Белое Рождество», Йезад щелкал выключателями, зажигая освещение в магазине, витрине, включая неоновую вывеску. Принес длинную трость и вышел на улицу, радуясь легкости, с которой поднялись жалюзи, открывая доступ солнечному свету. Было в этом нечто особое – в пробуждении окон, распахивающих свои глазищи. Как тщательно смазывает Хусайн шестеренки.

Йезад только успел покончить с жалюзи, как явился Хусайн. Поклонился и угрюмо застыл перед дверью. «Неужели опять депрессия?» – подумал Йезад.

– Вы почему мою работу делаете, сахиб? – обиженно спросил Хусайн.

– Хочу помочь тебе, – примирительно ответил Йезад. – Ты же сегодня будешь очень занят, тебе, как вчера, придется приглашать детей.

Напоминание о его особой роли Хусайну понравилось, и он заторопился ставить чайник. Йезад включил красную лампочку и решил переставить оленей. Он еще возился с ними, когда в стекло постучали.

– Хо-хо-хо! – заревел с улицы Капур, страшно довольный, что видит Йезада. – Кто там у нас шалит?

И, уже забравшись в витрину, добавил:

– А я думал, вы проведете день в кругу семьи.

– Пришел еще разок увидеть Санта-Клауса в действии.

– Отлично. Класс. А у меня рождественский подарочек для вас. Он у меня еще вчера был приготовлен, но из-за всей этой сумятицы я забыл вручить его.

Зайдя в офис, Капур извлек из своего стола подарок, завернутый в бумагу с падубом и колокольчиками.

Йезад с улыбкой осмотрел и ощупал прямоугольный пакет:

– Что ж там внутри?

– Откройте.

Йезад снял обертку и увидел папку, а в ней три целлофановых конверта – три фотографии Хьюз-роуд.

Он поднял глаза на Капура:

– Но… это же…

– Надеюсь, они вам все еще нравятся.

– Да, но я… это такая ценность, ваша коллекция…

– Но мне хочется подарить их вам.

Йезад провел пальцем по их краям.

– Спасибо, Викрам. Это уж чересчур, это же…

– Я рад, Йезад. – Капур обнял его, избавляя от необходимости еще что-то говорить. – Я так рад, что смог подарить вам такую вещь. А теперь мне пора надеть костюм.

Пока Капур переодевался, Хусайн поставил на стол две дымящиеся чашки чаю и поспешил на улицу за визитерами.

– Сахиб, там два человека хотят с вами поговорить.

Капур щелкнул языком:

– Я ж еще не оделся. Ты не показал им объявление – Санта-Клаус появляется в десять?

– Сахиб, двое мужчин. Не дети. Я думаю, они не за подарками.

– Так надо было им сказать, что сегодня магазин закрыт.

– Хотите, я с ними поговорю? – спросил Йезад.

– Но они сказали – с Капур-сахибом, – неуверенно напомнил Хусайн.

– Ладно, узнаю, что им надо.

В одних носках и кафтане Санта-Клауса Капур вышел в зал. Сопровождаемый Йезадом.

Посетители заулыбались при виде его наряда:

– Доброе утро, сэр.

– Чем могу быть полезен?