Дела семейные (СИ)

— Я вернул ей эту записку тогда же, вместе с документами. Я любил Леру по-настоящему, и не хотел, чтобы между нами стояла ложь или умалчивание. Я сам показал ей эти документы. Она просмотрела их, а снимки даже не стала брать в руки, и сказала, что верит мне и знает, если я так поступил тогда, значит, это было правильно. Платить Вере я отказался, а документы и записку в одном пакете вернул через курьера. Примерно через месяц после этого у меня состоялся крупный разговор с отцом Леры, он обвинял меня в пособничестве бандитам, участии в денежных махинациях при восстановительных строительных работах. Обвинил меня даже в гибели своего сына. Я понял, что Вера выполнила свою угрозу, отправила ему часть документов. Я не стал ни оправдываться, ни переубеждать его. Лера верила мне, все остальное для меня не было важно.

Сергей внимательно глянул на меня и медленно сказал:

— Записку нашли в моем сейфе на работе. И, конечно, решили, что она адресована мне. Я ее не только не получал, но и не видел никогда.

Я кивнул. Внезапно девушка шагнула вперед, положила руку мне на рукав и встревожено сказала:

— Кажется, вас ищут.

Я оглянулся и увидел, что от подъезда к нам спешит молоденький врач. Сердце глухо ухнуло и забилось где-то у горла. Я решил, что Лера… Наверное, у меня было ужасное лицо, потому что спутница Шумилова подняла руку и перекрестила меня.

От стука крови в ушах я едва понял то, что говорит мне врач:

— Меня послал Лев Николаевич, он просил предупредить, что у больной Ивановской посетители, о которых он вас предупреждал.

Я отвернулся от него и, уже не заботясь о том, что обо мне подумают, набрал в руки снег и растер лицо до боли. Стало чуть легче, и я оглянулся на своих собеседников.

Девушка со слегка побледневшим лицом вцепилась в рукав Шумилова, и он одной рукой притянул ее к себе. Максим сказал:

— Простите, мы не будем вас больше задерживать.

Отряхнув снег с обшлагов, я сам остановил их:

— Подождите. — И, недовольно морщась, предложил: — Если надо, я подтвержу, что эта записка адресована мне.

Шумилов глянул на меня, отрицательно помотал головой и сказал:

— Если честно, я просто хотел знать, имеете ли вы отношение к гибели Веры.

Я наклонил голову и исподлобья посмотрел на него.

— Ну и как, узнал? Я ведь мог и обмануть.

Его спутница шагнула вперед и твердо сказала:

— Я посмотрела на вас, и не верю, что вы могли заказать убийство женщины, пусть даже и бывшей любовницы. Простите, что мы побеспокоили вас. Спасибо за ваше предложение, мы попробуем справиться сами. — Она замялась, оглянулась на своих спутников, и продолжила: — Я хотела еще спросить у вас, не знакома ли вам фамилия Решетников, Антон Решетников?

Я подумал и пожал плечами.

— Не припомню. А в связи с чем эта фамилия всплыла?

Девушка пояснила:

— Вера звонила ему на трубку в свой последний вечер.

Я подумал еще, но никого похожего вспомнить не мог.

— Нет, я не был с ним знаком.

Она на секунду запнулась, а потом все-таки спросила:

— А фамилия Алексея Нефедова, или Виктора Резника вам знакома?

Я удивился:

— А эти тут каким боком? — и пояснил: — Ребята держали при каком-то фонде контору по оказанию разнообразных услуг. Например, курьерские услуги по транспортировке денег и документов, инкассаторские, охранные. Боюсь, что не всегда и не все они делали в рамках закона, но их уважали, и я сам часто пользовался услугами их фирмы.

Девушка спросила:

— В тот раз документы тоже привозили через них?

Я подумал и честно сказал:

— Утверждать это я не берусь. Просто не помню. Если бы я тогда знал, что это так важно… А как вы вышли на них?

Шумилов рассказал мне историю с джипом, и я коротко хохотнул:

— История вполне в их духе. За это их работа всегда ценилась и хорошо оплачивалась: лаконично, остроумно и хрен поймешь, как они этого добиваются.

Я развел руками:

— Ну, что ж, если других вопросов у вас ко мне нет, мы можем проститься. Навряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. Честно скажу, когда понял, что вы хотите говорить о Вере, хотел вас сначала послать подальше. Но потом я был с вами совершенно откровенен, и не жалею об этом.

Они уже повернулись, чтобы уйти, и я, неожиданно для себя, сказал Шумилову:

— Бросил бы ты копаться во всем этом. Ненароком откопаешь то, чему сам не обрадуешься. Врагов у Веры всегда хватало. О покойниках плохо не говорят, но она любила побаловаться шантажом, и кому-то просто надоело терпеть ее выходки.

Неожиданно девушка с сочувствием посмотрела на Сергея и взяла его за руку. Он вздохнул, глянул на меня и сказал:

— Тот, кто убил Веру, очень близок ко мне. Я всегда считал семью самым главным в моей жизни. Если я чего-то добился, то это благодаря родителям, если я сделал что-то по-настоящему важное и значимое для меня, то это потому, что я хотел быть достойным своей семьи. И теперь я дойду до конца, иначе у меня навсегда останутся сомнения, которые не позволят мне быть со всеми прежним, таким, как раньше. Так что за совет спасибо, но я все-таки буду продолжать поиски.

Глава 19 Максим Соколов