Дела сердечные

Разве что с Матиасом… И я бы даже не назвала это ссорой. Скорее то была дискуссия на тему — быть или не быть общей крыше над нашими головами. И хотя мнения на сей счет разделились, я почему-то усомнилась, что Матиас решился бы на убийство, дабы запугать меня и заставить принять его точку зрения.

— Нет, я ни с кем ни ссорилась.

Само собой, не считая Труди. А ее, по-моему, уж точно не стоит считать.

Рид и Констелло, по обыкновению, переглядывались. Я уже говорила, как меня это бесит?

Констелло с шумом втянул в себя воздух:

— Ну хорошо, а не могли бы вы назвать имена людей, которые недолюбливали Труди?

Первым моим импульсом было вручить им телефонный справочник Луисвиля, но в следующую секунду я передумала.

— Видите ли, мы с Труди общались только на работе…

Констелло вдруг начал выказывать нетерпение:

— Стало быть, на работе ее все любили?

Я замялась. Вроде бы есть такое правило — о мертвых плохо не говорить? С другой стороны, есть еще и правило не врать полиции.

— Честно говоря, не думаю, что ее особенно любили.

Бог мой! Да это все равно что сказать о Гитлере, что его, мол, не особенно любили.

— И кто же ее не любил? — оживился Констелло.

В общем-то все, кто встречал Труди на жизненном пути, но мне претило такое говорить. Тем более когда Труди все еще лежала в подвале.

— Точно не знаю.

Констелло проницательно прищурился:

— Вот вы, например, как к ней относились?

Ну вот, приехали.

— Да в принципе… нормально.

— Нормально?

Рид и Констелло снова переглянулись. Когда же это кончится?!

— Ну, наверное, я не могу сказать, что очень любила ее.

Рид склонился над своим блокнотом и повторил:

— Не можете, значит, сказать, что очень любили ее.

Кажется, он это записывал. Я вдруг устыдилась. Господи, да ведь эта женщина мертва!

— Но Труди была вполне нормальным человеком, — поспешно добавила я. Сомневаюсь, что копы мне поверили.

А в чем я не сомневалась — так это в том, что они начинали нагонять на меня страху. Особенно когда я уже решила, что наша приятная беседа завершена. Сыщики наконец перестали строчить в своих блокнотах, и я потянулась за сумочкой, готовясь откланяться.

— Мэ-эм? Если вы все-таки заметите поблизости какую-нибудь подозрительную личность или случится странный звонок — сообщите нам, хорошо? Немедленно.

Я так и застыла, скособочась над сумочкой. Застыла и похолодела.

— Мы вовсе не хотим вас понапрасну пугать, ничего такого, — поспешно добавил Констелло. — Просто будьте осторожны, вот и все. Особенно если вдруг встретите незнакомых людей.

Я таки подняла сумку, выпрямилась и посмотрела на него. Он что, шутит? Если я встречу незнакомых людей? Да в этом, собственно, состоит моя работа. Я встречаюсь с незнакомцами, показываю им дома… Черт возьми, да не далее как вчера я назначила встречу совершенно незнакомому человеку, чтобы показать ему дом на Эшвуд-драйв сегодня вечером. Незнакомец сообщил мне, что его зовут Ирвинг Рикль, но откуда мне знать, кто он на самом деле? Может, он Ирвинг-потрошитель, или Чарли Мэнсон[3], или… да кто угодно!

Уж лучше бы мне об этом не думать.

— Да-да, я буду очень осторожна. — В горле пересохло так, что голос срывался. Тем не менее, собрав волю в кулак, я повернулась и, отважно вздернув подбородок, вышла из кухни.

Дерек, Энни и Натан все еще торчали в гостиной. Они окружили толстую невысокую даму в широкополой шляпке и белых перчатках. Завидев меня, дама встрепенулась.

— А-а, вот и вы! — пропела миссис Эдмунд Чайлдерс. — Миссис Риджвей, мне так жаль, что мы снова встречаемся при столь трагических обстоятельствах. — Тон ее был приторно вежливым.

Подавив вздох, я переступила порог гостиной.

— Тем не менее я так рада, что представился случай поблагодарить вас за все, что вы сделали! — Голосом миссис Чайлдерс можно было смело смазывать блины, но глаза из-под полей шляпки взирали на меня с холодным отвращением.

Ого, кажется, эта дамочка даст моей матушке сто очков вперед!

Глава 6

— А я вот тут пытаюсь выразить свое сердечное соболезнование этим замечательным людям. — И миссис Эдмунд Чайлдерс схватилась за сердце лапищами в белых перчатках.

Что ни говори, эта женщина достойна восхищения. Где-то я читала, что если вам по силам имитировать искренность — считайте, успех в жизни обеспечен.

— Ужасно мило с вашей стороны, — произнесла я вслух, а про себя подумала: "В таком случае, пожалуй, не стоит напоминать, что вы сказали мне по телефону. Помнится, вас куда больше беспокоило, пострадал ли дом, а не то, настолько пострадала Труди".

Уж не знаю, прочла миссис Чайлдерс эти мысли на моем лице или нет, только она вдруг обернулась к остальной компании и зашелестела:

— Когда я потеряла своего дорогого Эдмунда, то думала, что никогда-никогда не оправлюсь. Но я нашла утешение в мысли о том, что он по-прежнему со мной. Да-да, всякий раз, когда затрудняюсь принять решение, я советуюсь с Эдмундом, и он сразу же мне подсказывает.