Дела собачьи

Сказать-то – сказала. Оставалось самое сложное – все правильно совместить. Как хорошо, что ребята приехали сразу! Отложи они на ночь, и у меня с зашиванием были бы гораздо серьезнее проблемы. Хотя их и так хватало. Открытая рана, подготовленная к обработке, впечатляла размерами и глубиной. Чуть раньше, при осмотре, я невольно ойкнула, когда вся моя рука по запястье свободно погрузилась под лопатку, не встретив ни одного препятствия. А, с другой стороны, если и не все получится с совмещением, повлияет это только на скорость заживления и на длительность хромоты. Швы можно будет снять через две недели – уж больно место «двигающееся», покоя тканям не будет, и «шелковая» страховка, хотя бы на наружных швах, ох как не помешала бы. Внутренние, понятно, надо шить травматиком или кетгутом, ну да это вопрос техники и опыта. В плюсе еще одна деталь – разорваны приводящие мышцы, то есть те, которые при отведении конечности в сторону ставят ее на место. На передних лапах такие движения не несут большой нагрузки, собаки не так уж часто принимают позу, при которой необходимо максимальное отведение передней лапы в сторону. К задним конечностям – совсем другой подход, особенно у «мальчиков». Но Иоффа – девочка, а лапа – передняя. Может, именно поэтому собака и не будет долго хромать. Посмотрим! До этого пункта еще дожить надо!

В общем, шитье продвигалось неспешно, это не на швейной машинке строчить, и мысли мои получили возможность одновременно прорабатывать дополнительные варианты. На середине этого душещипательного процесса у меня уже созрела бредовая идея, что выставка для Иоффы вроде как не откладывается. Еще о-очень может получиться! Не сглазить бы!

Юрка не спускал глаз с творящегося на операционном поле. Времени прошло около часа с момента обезболивания, вполне хватило на то, чтобы или хлопнуться в обморок, или привыкнуть и любопытствовать. Получалось последнее… Я несколько раз видела, как с трудом мой ассистент удерживается от того, чтобы засунуть руку в рану и помогать мне более активно. Т-аак, пора вмешиваться.

– Дорогой, а ты руки обрабатывал?

– Мыл вообще-то, – с заминкой прозвучало в ответ. Большего мне и не надо было. Сам сообразит, за что он потом вымытыми руками хватался. Да еще собаку придерживал, а ее шерсть далеко не образец стерильности! Так что его руки – тоже… Ничего, пусть думает! Что сообразит, я и не сомневалась – заминка в ответе подтолкнула Юрку в нужном направлении. Прошло еще несколько минут, за это время рана, в которую до начала работы полностью входила вся ладонь вместе с пальцами, почти наполовину уменьшила глубину и стала приобретать вполне божеский вид. Я бы даже сказала, что рану можно было демонстрировать зрителям, без опасения уложить их в обморок. Но особо любопытствующих не было, они изредка маячили в глубине коридора, не делая попыток подойти поближе, а мы продолжали штопку. Юрка строго следил за своими руками, но теперь мне мешал его нос, пару раз мы даже столкнулись головами над раной, но оба промолчали…

Заготовленный кетгут для внутренних швов закончился как раз на последнем. Юрка не преминул прокомментировать:

– Мастерство не пропьешь! – и перевел дыхание. Предстоял последний этап – наложить швы из шелка на кожу.

– Хочешь попробовать сам? – предложила я. Мне было интересно, согласится он или откажется. Верх взяло благоразумие – отказался. Правда, через несколько минут признался, что очень хотелось попробовать, но ведь дело-то нешуточное, тем более своя собака. Вдруг рука дрогнет?

Я была уверена, что у Юры получилось бы, но дело пришлось завершать мне. Ассистенту осталось только обрезать нитки на швах, оставив небольшие кончики для удобства их последующего удаления. Получив задание, Юрка сначала взялся за тампон со спиртом – для обработки рук, без напоминаний с моей стороны. И заулыбался, услышав, как я одобрительно хмыкнула. Через минуту он отложил в сторону ножницы и спросил:

– Теперь зеленкой?

– Нет, лучше возьми спрей – он там на столе! Это новая штучка, очень эффективная и надежнее, чем зеленка!