Дела забытые

– Да что там произошло-то в конце концов?! – не выдержала и почти закричала Полина.

– А ты вообще, что ли, ничего не знаешь? – удивился Леонид. – Дело-то довольно громкое было… С выставки в музее украли шпагу.

– Шпагу? – невольно переспросила я.

– Ну да, шпагу, принадлежавшую, Суворову, что ли… Инкрустированную драгоценными камнями. Но самое главное, что шпага эта будто бы подарок Александру Васильевичу от императрицы Екатерины. Вот… И, короче, устроили выставку у нас в музее. Шпагу эту выставили и прочую дребедень. Но шпага эта, несомненно, самым дорогим экспонатом. Ну и вот… А охраны-то тогда не было, сама понимаешь… Ну, сигнализацию поставили, конечно. А я как раз в то время район музея патрулировал. Зеленый еще совсем был. И, короче, услыхал какой-то шум подозрительный. Я туда. Смотрю, мужик лежит, кровью истекает. Я к нему. А он уже и говорить не может. Вызвал скорую, только не дожил он до нее. Умер. А мужик этот, как потом выяснилось, оказался, знаешь кем?

– Кем? – спросили мы с Полиной в один голос, увлеченные рассказом.

Леонид выразительно поднял указательный палец и медленно произнес:

– Директором того самого музея Пилецким Анатолием Васильевичем!

– Вот это да! – вырвалось у Полины.

– Подождите, подождите… А что он там делал? – спросила я удивленно.

– Ну, видимо шел вечером еще раз, чтобы проверить сигнализацию… А там – как раз вор.

Я все еще ничего не понимала.

– Так что же, выходит, этот самый Пилецкий оказался на месте преступления и пытался задержать преступника? – возбужденно спросила я. – А он его убил?

– Выходит, так, – согласился Комаров. – Причем убил как раз той самой шпагой!

– А убийцу так и не нашли? – снова спросила я.

– Нет, я же говорю! Да теперь и не найдут никогда! – он махнул рукой.

– Но шпага… – я все еще никак не могла успокоиться. – Ведь это уникальная вещь! Настоящий раритет! Как же такое могло случиться? Ее же просто необходимо найти!

– Где ж ты ее теперь найдешь, – тихо проговорила Полина. – Она уж давным-давно за границей у какого-нибудь коллекционера кабинет украшает.

– Но хотя бы попытаться!

– Да вы что, думаете, что не пытались, что ли? – возмущенно произнес Комаров. – Уж наверное, мы не сидели сложа руки!

– Успокойся, Леня. Ольга у нас просто такая эмоциональная, – похлопала Комарова по руке Полина.

Можно подумать, она не эмоциональная! Как начнет иногда орать!

– Скажи, Леня, – мягко продолжала Полина. – А насколько серьезно Жора занимался этим делом? Что ему удалось выяснить?

– Так я же говорю, что даже не знал, что он этим делом занимается. Но если хочешь, могу узнать у Соколова.

– Черт, я же разговаривала с ним сегодня! – сокрушенно проговорила Полина. – И даже не спросила об этом.

– Это потому что ты еще эмоциональнее меня! – вставила я. – Загоришься – и мчишься куда-то, не подумав.

Полина, похоже, прослушала мои слова, потому что никак не отреагировала.

– Так, Леня, нам нужно идти, – решительно поднялась Полина с места. – А я завтра или сама к Соколову съезжу или тебе позвоню на работу, хорошо?

– Хорошо, – пожал плечами Леонид. – Но я до сих пор не понимаю, зачем тебе это нужно. Только время зря тратишь.

– Это мое дело, – ответила Полина, и мы с ней пошли к выходу.

– Знаешь, Оля, – серьезно сказала мне в машине Полина, что я намерена делать?

– Что? – заинтересовалась я.

– Мне необходимо проникнуть в Жорин кабинет и осмотреть его записи!

– Да ты что? – я аж затряслась от страха. – Это же нельзя!

– Можно подумать, что я всю жизнь делала только то, что дозволено! – фыркнула Полина.

Я все же была настроена очень скептически.

– Поля, подумай хорошенько, что ты собираешься делать! Скажи спасибо, что тебе по мере сил помогают Жорины друзья и коллеги, хотя они вовсе не обязаны этого делать! Более того – они не должны этого делать! Ты представляешь, что будет, если тебя обнаружат в Жорином кабинете? Ведь тебя после такого в отделение больше не пустят! А может быть… – у меня аж дыхание захватило, – может быть, даже уголовное дело заведут!

– Значит, не надо попадаться, – рассудила упрямая Полина.

Я только вздохнула.

– Ладно! – хлопнула она меня по плечу, видя, что я совсем раскисла. – Не горюй раньше времени. Может, это и не пригодится совсем! Поехали, у меня же коньячок остался, ты забыла?

Надо же, и в самом деле забыла за всеми этими делами!

Вечер прошел, надо сказать, намного лучше, чем день. Но на следующее утро Полине обязательно надо было все испортить!

Разбудила она меня довольно рано и сразу же сказала, что уезжает по очень важным делам. А мне велела наведаться в отделение и поговорить с Мишей Соколовым. На все мои возражения сестра твердила одно: перестань ломаться, Оля, ты же знаешь, как мне нужна твоя помощь, больше мне обратиться не к кому, а у меня срочные дела. Ну, и все в таком духе.

Я чуть не плакала, потому что понимала, что в отделение ехать придется. Правда, мне совсем не хотелось этого делать.

Полина умчалась, устав приводить различные аргументы того, что я просто обязана это сделать, бутылка коньяка была допита еще вчера, и мне было совсем грустно.