Дела забытые

– Что знаешь еще об этой Эллочке? – тяжело вздохнув, спросила я, меряя его угрюмым взглядом.

– Ну… Телефончик ее наверняка у него записан. Могу узнать.

– Вот и узнай! – огрызнулась я.

Миша как будто немного обиделся.

– Узнаю, – буркнул он в ответ.

– Ладно, – я отпульнула окурок. – Поеду я домой, раз к нему все равно не пускают. А завтра обязательно приеду. Работаю я завтра с утра, так что после обеда буду.

– Ты все так же, тренером?

– Да, тренером.

– Агентство-то сыскное так с Ольгой и не открыли? – поинтересовался Миша. – Вы ведь вроде бы все собирались…

– А-а-а! – махнула я рукой. – Бог с ним, с агентством! Канители больно много! Ладно, пока!

– Пока. Жду тебя завтра.

Я пошла к машине. Дело в том, что мы с сестрой Ольгой уже не раз были втянуты разными обстоятельствами в криминальные истории, которые нам приходилось распутывать. И, надо признать, всегда успешно. Сперва это было вынужденно, но со временем мы вошли во вкус и даже стали зарабатывать на этом деньги. То есть, находились люди, готовые оплатить наши услуги. Мы даже подумывали открыть частную контору, но все собирались-собирались, да так и не открыли.

Вообще-то у меня была постоянная работа тренера по шейпингу в спорткомплексе, кроме того, я имела черный пояс по карате и за отдельную плату помогала желающим овладеть этими приемами, а Ольга, психолог, кандидат наук, работала на дому. Принимала клиентов, нуждающихся в помощи специалиста, проводила с ними психологические сеансы… Правда, она лентяйка ужасная и по любому поводу старается от работы увильнуть, но ее бывший муж, Кирилл Козаков, после развода с Ольгой ударился в коммерцию и теперь жил вполне безбедно. Так что алименты на двоих детей Ольга получала более чем щедрые. А зачем напрягаться, когда деньги есть? Это она так считает. Есть на что прожить сегодня – и замечательно, можно на диване лежать с бокалом мартини или стаканчиком «Анапы».

Я ехала домой и рассуждала над тем, что случилось с Жорой. Конечно, за расследование этого дела мне никто ничего не заплатит. С Жоры взятки гладки, да и зарплата у него такая, что мне просто совесть не позволит брать с него деньги. Менты – о них вообще говорить смешно. Они мне точно платить не станут.

Но Жора, несмотря на то, что давно уже не мой муж, все-таки не чужой человек. И, расследуя очередное дело, я практически всегда обращалась к нему за помощью. И вообще… Несмотря ни на что, он меня все-таки любит! Любит… Любвеобильный, мать его, кобель чертов! Допрыгался!

Я обругала Жору про себя и тут же спохватилась. Не надо так, хотя бы в такой момент. Вот выздоровеет – я с ним поговорю по-своему. Только бы выздоровел…

Опять что-то защипало в носу. Слез мне только не хватало. Надо о делах думать. Так, чем же мне завтра заниматься? Этой Эллочкой? Как неохота, Господи… Она может подумать, что я ревнивая женушка, приехавшая к ней на разборки… Чушь какая! Терпеть такое унижение? Тьфу!

А подсуну-ка я эту Эллочку Ольге! А что? Это идея! Она как раз у меня психолог, вот пусть и прощупает, так сказать, ее психологию. А я займусь чем-нибудь поважнее. Только вот телефон ее у Миши узнаю.

На следующий день я после работы заехала домой, переоделась, наскоро пообедала и поехала в больницу. Халат на этот раз я захватила с собой.

В вестибюле я заметила большую толпу народа. Ее возглавлял высокий, сухощавый мужчина с худым, вытянутым лицом. Он был серьезен и что-то громко говорил. Я подошла поближе.

– …Это дело непременно должно быть раскрыто! – услышала я его речь. – И вы должны приложить к этому все усилия. Тем более, что раскрываемость по району, прямо скажем, невысокая. И уж это дело, касающееся сотрудника милиции, старшего следователя УВД, должно быть раскрыто. Отчитаетесь за него лично мне, – он посмотрел на Димыча, который также присутствовал здесь. Тот молча кивнул. – Условия в этой больнице, конечно, неважные, – продолжал высокий. – Но все же лучше, чем в других. Поэтому надеюсь, что врачи приложат все усилия к тому, чтобы Георгий Михайлович выздоровел и вновь смог вернуться к своим обязанностям… – он обвел глазами присутствующих медиков. Те согласно молчали.

– Пойдемте дальше, – проговорил мужчина, и, круто развернувшись, пошел по коридору. Толпа за ним.

Они прошли мимо меня, и среди них я заметила Мишу. Димыч меня, конечно, узнал, но лишь кивнул головой.

– Кто это? – шепотом спросила я у остановившегося Миши, показывая на высокого.

– Андреев, Виктор Алексеевич. Депутат, – прошептал Миша мне в ответ.

– А что он тут делает?

– Больницу осматривает и все такое… Они сейчас по всему городу ездят, кто по рынкам, кто по вокзалам, смотрят, какие недостатки. Город обустраивать. С нас тоже три шкуры дерут. «Раскрываемость невысокая»! – передразнил Миша. – Откуда ж ей быть высокой? Машин нормальных нет, компьютеров нет, а если и есть, то древние. Никакой техники! Что можно раскрыть в таких условиях? А им лишь бы показатели были хорошие!

– Ладно, не горячись, – остановила я его. – Он что, Жору лично знает?

– Не знаю, – пожал плечами Миша. – Узнал вот, что его подстрелили – разбушевался.

– Как, кстати, Жора?