Дела житейские (сборник)

Прошло более двух часов, до двери оставалось метров десять-пятнадцать. И тут магазин закрыли на обед… Этот час очередь выдержала со стоическим терпением. Со стороны постоянно подходили люди и узнав, что "дают" вставали и вставали сзади – конфеты и шоколад, тем более высокого "московского" качества, наряду с хорошей колбасой и импортным ширпотребом были в числе наиболее дефицитных товаров в Москве, а в провинции отсутствовали вообще. После перерыва черепашье движение очереди возобновилось. Прошёл ещё час, перед Клавдией Николаевной оставалось человек пять, когда по очереди пронеслась тревожная новость: "Петушок" и "Балет" кончаются. Очередь, вытянувшаяся по тротуару узкой Пушкинской улицы уже метров на восемьдесят заволновалась. Особенно активно выказывали возмущение стоявшие в самом хвосте. Там, видимо, сконцентрировались в основном москвичи:

– Безобразие, килограмм конфет купить невозможно… этим приезжим делать нечего, вот они и стоят тут с утра, берут тоннами, а мы с работы сорвались, и то не успеваем!.. Давать не больше кило в руки!.. Всех иногородних из очереди!.. Давать только с пропиской!.. Эй милиция, проверьте документы, кто без московской прописки, гнать в шею!..

В следующий "запуск" Клавдия Николаевна должна уже войти, но дверь почему-то слишком долго не открывали. Тем временем хвост очереди продолжали пополнять новые покупатели, ибо наступил конец рабочего дня, и всевозможная НИИшная и мелкочиновничья рать покинув свои учреждения устремилась по магазинам. Вновьприбывающие становились всё агрессивнее:

– Деревенских вон, что мы в своём городе конфет для детей купить не можем?!

"Головка" очереди, где преобладали такие как Клавдия Николаевна провинциалы-пенсионеры… они в страхе втягивали головы в плечи, затравленно озирались… Вдоль всё более "электризующийся" очереди стал прохаживаться милиционер.

– Эй ты чучело… мент… если ты деревенских из очереди не выставишь, мы их сами выкинем! – фальцетом орал сзади мужик в очках.

Подзадориваемая криками к колеблющемуся блюстителю порядка подскочила какая-то эксцентричная женщина лет сорока и размахивая руками указала на начало очереди:

– Что вы ждёте, не видите, впереди одни спекулянты стоят! Из-за них нам ничего купить нельзя, скоро есть нечего будет. Вот смотрите бабка, разве она москвичка, смотрите сумка у неё какая, туда мешок влезет. Здесь накупит, а у себя втридорога перепродавать будет!..

– В шею её, Матрёну эту, – теперь уже к милиционеру подбежал орастый мужик в очках и указывал конкретно на Клавдию Николаевну.

Милиционер, постукивая резиновой дубинкой по ладони неспеша, со строгим взором приближался… У Клавдии Николаевны душа ушла в пятки.

– Конфеток… для внучек… негде ведь… я бы никогда не приехала, ведь нигде больше нет, – жалобно лепетала она…

2

– Эй… ты что, мать… бредишь, что ли!?

Клавдия Николаевна с трудом открыла глаза. К ней наклонился её дед и тряс за плечо.

– Господи, что это, где я? – она лежала на диване в полумраке комнаты, в своей избе.

– Как это где?… Ты что старая, никак умом повредилась? У себя в дому, слава Богу. Сколько раз тебе говорил, не ложись после обеда, лучше натощак. Тогда всякая чепуха сниться не будет.

Дед, видимо, услышав, как бредит во сне жена, как был в сапогах, поспешил в дом. О том же говорили и кусочки почвы, которые он принёс на тех сапогах. В другой раз Клавдия Николаевна не дала бы деду спуску за такое, но сейчас… Она, сидя на диване, растерянно смотрела по сторонам, и никак не могла окончательно перейти из тяжкого сна в реальность.

Дед вышел на веранду и вернулся уже в тапочках.

– Семенную картошку перебрал. После Пасхи, если дождя не будет, можно сажать, – отрапортовал он.

– Какой сегодня день? – Клавдия Николаевна хотела встать, пройти на кухню, где у них висел календарь, но силы будто оставили её.

– Ну, здорово живёшь. Ты, что в самом деле… или придуриваешься? Пятница сегодня, третье мая.

– Пятница… третье говоришь? На той неделе надо в Москву съездить… конфет прикупить… не дотягивать до лета, когда девочки приедут.

– Каких конфет, ты это о чём? – дед уже смотрел на жену с подозрением.

– Шоколадных… и "Вдохновение", шоколадки такие дольками в фольге.

– Ну, так что, купи… В Москву-то зачем из-за этого таскаться… что у нас конфет тут нет? Ты уж совсем… Память чтоль отшибло со сна? Вона, в магазине каких только нет, хотишь московски, хотишь хохлацки… Хохлацки дрянь конешно, и сахар украли и шоколад ни то ни сё, зато дешевые, чуть не даром отдают…