Делай что должен

– Шлем надень! – рявкнул он. – Чтобы без горшка на бестолковке я в окопе никого не видел!

– Но зачем? – удивлённо спросила идиллийка. – Тут ведь никто не стреляет.

Вокруг было тихо и лишь издалека, от передовых позиций, иногда доносился какой-то шум, похожий на приглушённые звуки салюта. И было совершенно неясно зачем нужно таскать на голове килограмм композитных материалов в сочетании с высокотехнологичным оборудованием.

– Сюда порой прилетают гостинцы с той стороны, – уже куда мягче объяснил Янек. – Потому лучше поберегись, дочка.

От этих слов на душе потеплело. Янек напоминал ей дядю – осевшего на Идиллии акадийца. Такой же спокойный, уверенный трудяга. Даже внешне похожи – оба коренастые, с длинными вислыми усами. Да и отношение разменявшего шестой десяток вахмистра к молодым подчинённым было отеческим, особенно когда дело касалось идиллийцев. Их он почему-то считал “неразумными детьми” и опекал, пусть и непривычными Схеме методами. Вот и сейчас, несмотря на грубый окрик, она не ощущала в вахмистре никакой злобы – только искреннее беспокойство.

Улыбнувшись Янеку, Схеме послушно надела шлем. Она как раз собралась спросить, может ли вахмистр узнать, где сейчас Брауни, как за спиной раздался грохот, похожий на рык проснувшегося вулкана, а земля под ногами ощутимо вздрогнула. Над головой с рёвом пролетели сотни огненных комет, превратив ночь в сумерки, полные неверных теней.

Испуганно ойкнув, Схема зажмурилась и втянула голову в плечи.

– Спокойно, – ни в голосе, ни в душе Янека идиллийка не почувствовала ни страха. ни беспокойства. – Эта артиллерия заработала. Сейчас раздолбают вражинам укрепления – и наши пойдут вперёд.

Открыв глаза, идиллийка опасливо покосилась туда, где ревело и громыхало. Черноту ночи прорезали алые вспышки орудийных выстрелов, посылая в темноту тонны смертоносного металла. Сложно было поверить, что эта разбушевавшаяся стихия управляется человеком и подчиняется его воле.

– А вот и авиация пошла, – каким-то образом уловив в грохоте канонады новый звук, спокойно проговорил вахмистр. – Добавят жару парням из той конторы.

Достав сигарету, он закурил и спросил:

– Машина готова?

– Да, – спокойная уверенность командира помогла Схеме справиться со страхом, а мысль о работе вернула самообладание и иллюзию контроля. – Робот готов, я проверяла.

– Хорошо… – Янек переждал резкие хлопки двигателей гиперзвуковых ракет. – Скоро понадобится.

Эти слова вызвали непрошеное воспоминание о роботах, смывающих кровь с площади у медицинских шаттлов. Больше всего ей хотелось, чтобы такого больше не происходило. Никогда.

– Зачем нашим войскам идти вперёд? – спросила она Янека. – У нас ведь есть авиация и артиллерия. В Зеларе больше нет мирных жителей, только вторгшиеся на мою планету люди. Почему просто не разбомбить их вместе с городом? Тогда все наши люди останутся целы.

– О, – усмехнулся вахмистр. – Если бы всё так было просто.

Усевшись на стрелковую ступеньку, он затянулся, выпустил облако дыма и продолжил:

– Во-первых, союзовцы не идиоты, чтобы сидеть и смирно ждать, пока на голову упадут снаряд или бомба. Как только они увидят, что наш артобстрел и летуны наносят урон, который их войска на первой линии не выдержат – то тут же отведут всю свою ораву на запасные позиции. Которые ещё надо найти и по ним пристреляться. А союзовцы в это время займутся контрбатарейной борьбой – то есть начнут вычислять позиции наших пушкарей и долбить по ним. А их зенитчики и летуны сделают всё, чтобы обосрать малину нашим летунам. Ну и остальные их вояки – от пехотунов до танкистов – тоже смирно сидеть не станут. Если мы будем просто сидеть и работать лишь артиллерией и авиацией – то быстро их лишимся. И больно огребём по сопатке.

Схема почесала лоб, заболевший от напряжения. Происходившее было настолько далёким от привычных идиллийке образов, что она никак не могла соотнести слова вахмистра с действительностью.

– Но ведь артиллерия уже стреляет, – озвучила очевидное она. – Почему союзовцы не вычислили их позиции и не начали “долбить по ним”?

– Если будут лупить с одного места – по ним непременно долбанут, – кивнул вахмистр. – Потому самоходные орудия с одного места делают максимум пять выстрелов, а буксируемые – три. И тут же улепётывают на другую позицию. Чуть замешкаются – всё, кранты, лови привет от ребят с той стороны.

Он аккуратно потушил окурок и опустил в стоящий рядом ящик из-под сухпайков, исполняющий роль мусорного ведра.

– Тогда пусть расстреляют город, постоянно меняя позиции, – предложила “гениальную идею” Схема. – По пять или три выстрела. Даже если они не уничтожат всех – оставшимся будет сложно воевать в руинах.

Было удивительно легко рассуждать об уничтожении врага вот так, сидя от него очень далеко. Армия вторжения представлялась Схеме безликим чудовищем, пришедшим убить её друзей и отобрать дом. И состояло это чудовище из монстров поменьше, похожих на вредителей в саду. А кто, спасая свой сад, станет думать о судьбах уничтожающих его существ?