Делай Деньги

Значит, ему удалось добраться до кабинета. Сплот определенно отвлекал сознание от всех ваших маленьких проблем путем скатывания их в одну большую под названием „удержать всего себя на одной планете“. Мойст принял маленький ритуальный слюнявый поцелуй песика, встал с колен, и смог продержаться на ногах до самого стула.

Ладно… Присесть, это он мог. Но разум пустился вскачь.

Скоро здесь будут люди. Было слишком много вопросов без ответа. Что делать, что делать? Молиться? Мойста не слишком привлекали молитвы, не потому, что он думал, что богов не существует, а потому, что он боялся, что они могут существовать. Ну хорошо, Анойе он принес много пользы, и он на днях заметил ее новый сверкающий храм, передний фасад которого уже был завешан дарственными яйцерезками, ручками метелок, ковшиками, намасливателями пастернака и множеством других ненужных приспособлений, пожертвованными благодарными верующими, которые столкнулись с перспективой жизни с застрявшими ящиками. Анойя справлялась, потому что она специализировалась. Она даже не притворялась, что предлагает рай, вечные истины или какое-либо спасение. Она просто обеспечивала гладкое выскальзывание и доступ к вилкам. И практически никто не верил в нее, пока он не выбрал ее наугад как одну из тех богов, кого можно благодарить за чудесный внезапный доход. Вспомнит ли она?

Если бы у него золотой застрял в ящике, то может быть. Превратить мусор в золото — наверняка вряд ли. Но все равно, к богам обращаешься, когда все, что тебе осталось — это молиться.

Он прошел в маленькую кухню и снял с крючка половник. Потом он снова вернулся в кабинет и всунул половник в ящик стола, где тот застрял, что было основной функцией всех половников на свете. Возгремите ящиками вашими, вот, что нужно. Ее, видимо, привлекает шум.

— О Анойя, — сказал он, дергая за ручку ящика. — Это я, Мойст фон Липовиг, кающийся грешник. Я не знаю, помнишь ли ты меня? Все мы, каждый из нас — простая утварь, застрявшая в ящике собственного изготовления, и я — хуже всех. Если ты сможешь в своем плотном расписании найти время отцепить меня в час нужды, ты не найдешь во мне недостатка благодарности, воистину так, когда мы поставим статуи богов на крышу нового Почтового Отделения. Мне никогда не нравились вазы на старом. Кстати, статуи, еще и покрытые золотым листом. Заранее благодарю. Аминь.

Он в последний раз дернул ящик. Поварешка выскочила, прозвенела в воздухе, как выпрыгивающий лосось, и разбила вазу в углу.

Мойст решил принять это как добрый знак. В присутствии Анойи предполагалось почуять запах сигаретного дыма, но, поскольку в этой комнате больше десяти минут провела Адора Белль, то не было смысла принюхиваться.

Что дальше? Ну, боги помогают тем, кто сам себе помогает, и всегда было одно последнее дружественное Липовигу действие. Оно воспарило в его сознании: лети. Импровизируй.

Глава 10

Делать со стилем — Председатель тявкает — Гарри Король кое-что откладывает — Умора начинается — Один поцелуй, без языка — Военный совет — Мойст берет контроль на себя — Немного волшебства, с марками — Возбуждая интерес профессора — Видение Рая

Импровизируй! Больше ничего не оставалось. Помнишь золотистую цепь? Это другой конец радуги. Выговори себя из положения, из которого не можешь отыскать выход. Сам твори свою удачу. Создай представление. Если упадешь, то пусть они запомнят, как ты превратил это в нырок. Иногда лучший час — последний.

Он подошел к шкафу и вытащил лучший золотой костюм, тот, который он надевал по особым случаям. Потом он вышел и отыскал Глэдис, которая смотрела из окна.

Ему пришлось довольно громко позвать ее по имени, прежде чем она очень медленно повернулась к нему.

— Они Идут, — сказала она.

— Да, идут, — согласился Мойст. — и мне бы лучше выглядеть наилучшим образом. Не могла бы ты, пожалуйста, погладить эти брюки?

Глэдис без слов взяла у него брюки, прижала их к стене и провела по ним огромной ладонью, после чего протянула их обратно. Складками Мойст мог бы порезаться. Затем она отвернулась обратно к окну.

Мойст присоединился к ней. Перед банком уже собралась толпа, и по мере того, как он смотрел, подтягивались кареты. Вокруг было и приличное количество охраны. Короткая вспышка указала на то, что Отто Шрик из „Таймс“ уже делал снимки. Ах, да, начала формироваться делегация. Люди хотели стать свидетелями событий. Рано или поздно, кто-нибудь застучит в дверь. Черта с два. Он не может допустить, чтобы это случилось.

Умыться, побриться, избавиться от лишних волосков в носу, почистить зубы. Причесаться, начистить ботинки. Надеть шляпу, спуститься по лестнице, медленно отпереть дверь, так, что щелчок вряд ли услышат снаружи, дождаться, пока шаги не станут громче…

Мойст резко отворил дверь.

— Ну, джентльмены?