Делай Деньги

— Нет! — резко воскликнул Бент. Некоторые из ближайших служащих подняли глаза на непривычный шум, но тут же быстро опустили головы, боясь столкнуться с его взглядом. Бент неотрывно смотрел на листок перед собой, наблюдая, как мимо прокатываются числа. Рассчитывай на числа! Они никогда не подводили…

Космо не уважает тебя, ты глупец, ты глупец. Ты управлял их банком за них и прибирал за ними. Ты делал, а они тратили… и они смеются над тобой. Ты знаешь, что это так. Глупый мистер Бент с его смешной походкой, глупый, глупый, глупый…

— Убирайся от меня, убирайся, — прошептал он.

Люди любят его, потому что он любит людей. Никто не любит мистера Бента.

— Но у меня есть достоинства. У меня есть ценность! — мистер Бент подвинул к себе еще один лист бумаги и стал искать утешения в колонках цифр. Но его преследовали…

А где были твои ценность и достоинство, когда ты заставлял числа плясать, мистер Бент? Невинные числа? Ты заставлял их плясать, и выписывать кульбиты, и кататься кувырком, пока ты ударял хлыстом, и они протанцевали на неправильные места, разве не так, когда Сэр Джошуа объявил свою цену! Куда же проплясало золото, мистер Бент? Дым и зеркала!

— Нет!

В счетном отделении все перья на пару секунд прекратили движение, после чего вновь заскрипели в неистовой деятельности.

Со слезящимися от стыда и ярости глазами, мистер Бент попытался открутить колпачок своей хитроумной перьевой авторучки. В приглушенной тишине банковского зала щелчок открытия зеленой ручки производил такой же эффект, как и звук натачивания топора. Каждый служащий низко пригнулся к своему столу. Мистер Бент Нашел Ошибку. Все, что каждый мог сделать — это не отрывать глаз от лежащего перед ними листка и изо всех сил надеяться, что ошибка была не их.

Кому-то, и дайте боги, что это окажутся не они, надо будет пойти и встать перед высшим столом. Они знали, что мистер Бент не любит ошибок: мистер Бент верил, что ошибки — это результат уродливости души.

Услышав звук Рокового Пера, одна из старших служащих поспешила в сторону мистера Бента. Те из работников, кто, рискуя превратиться в мокрое место от свирепого взгляда мистера Бента, попробовали глянуть, что происходит, увидели, как ей показали оскорбительный документ. Послышался далекие укоризненные звуки „тц-тц“. Шаги служащей, когда она спустилась по ступеням и прошла через комнату, отозвались эхом в смертельной, полной молитв тишине. Она не знала этого, когда, мелькая туфлями на пуговицах, стремительно приближалась к столу одного из самых юных и новеньких служащих, но ей предстояло встретиться с молодым человеком, которому предназначено было войти в историю как одному из величайших героев банковского дела.

Мрачная органная музыка наполнила Отделение Посмертных Коммуникаций. Мойст предположил, что это было частью обстановки, хотя настроение получилось бы более верным, если бы наигрываемый мотив не оказался бы „Кантатой и Фугой для Кого-то, у Кого Проблемы с Педалями“.

Когда после долгих мучений скончалась последняя нота, Доктор Хикс развернулся на стуле и поднял маску.

— Простите за это, иногда у меня ноги совершенно не оттуда растут. Вы оба не могли бы немного понапевать, пока я займусь мистическими маханиями, пожалуйста? Не беспокойтесь о словах. Похоже, работает все, что звучит достаточно погребально.

Двигаясь вдоль круга и завывая вариации ууу! и ра-а! Мойст гадал, сколько банкиров в течение дня поднимали мертвых. Наверное, не большое это число. Ему не следовало этого делать, это ясно. Ему следовало бы быть там и делать деньги. Оулс… Клемм уже должен был закончить набросок. К завтрашнему дню Мойст уже сможет подержать в собственных руках свою первую банкноту! А еще был проклятый Криббинс, который может поговорить с кем угодно. Правда, у этого человека в таком случае был список длиной в полотенце на ролике, но город работал с помощью объединений, и если он натолкнется на Роскошейогда жизнь Мойста распутается до самой виселицы…

— В мое время мы хотя бы напрокат брали достойную маску, — проворчал старческий голос. — Подумать только, это женщина вон там?

Внутри круга появилась фигура, без всяких беспокойств или шума, за исключением ворчанья. У нее во всех отношениях был образ волшебника — в мантии, остроконечной шляпе, преклонном возрасте и с бородой — с дополнением в виде общего серебристого монохромного эффекта и некоторой легкой прозрачности.

— А, Профессор Флид, — сказал Хикс. — Как любезно с вашей стороны присоединиться к нам…