Делать мнение: новая политическая игра

Сегодня стало невозможно отделить факты от рассказа о них, манифестацию на улице от той, которую видят и показывают СМИ, поскольку большинство выступлений теперь сознательно планируется и выстраивается для того, чтобы эти выступления смогли найти отражение в прессе и тем самым произвести впечатление на публику. Часто можно увидеть манифестантов с портативными радиоприемниками, с помощью которых они слушают и распространяют по всей колонне самую последнюю информацию о манифестации. Многие расходятся по домам еще до официального сигнала об окончании шествия, чтобы успеть посмотреть, послушать и сравнить на различных каналах радио и телевидения разные репортажи. Некоторые манифестации, как, например, манифестация 1984 года в защиту частной школы, ставятся как настоящие спектакли.

Студенты, которые в ноябре 1986 года выступили против реформы Деваке, очень быстро поняли важность СМИ как механизма, обеспечивающего поступательное развитие движения (текущая информация о числе забастовавших университетов и лицеев способствует развертыванию и ускорению движения) и как возможности довести движение до "общественного мнения" с целью вызвать поддержку со стороны населения. Что касается листовок, этой традиционной формы борьбы, которые, как и расклейка афиш, выполняют не столько функцию/241/ информирования, сколько обеспечивают поддержку активистов, то их было совсем немного (в отличие от мая 1968 года). И наоборот, во всех учебных заведениях, охваченных забастовкой, были созданы "комитеты по связи с прессой", превосходившие по числу рабочие комиссии по проекту реформы, первоначально просто для получения - в виде ежедневных "обзоров печати" - информации о "месте", которое отводит движению пресса, об "объективности" различных изданий, а вскоре - для того, чтобы оказывать воздействие на СМИ и чтобы "обзоры печати" более соответствовали тому образу, которое хотело создать о себе само движение. В результате "комитеты по связям с прессой" трансформировались в настоящую службу "связей с общественностью", в задачи которой входило "информировать" СМИ, которые становились все более многочисленны и все более конкурировали между собой в поисках "горяченького" или надежной информации об этом сложном, непредсказуемом и практически "неуловимом" движении. На начальном этапе движения студенты-активисты охотились за журналистами, чтобы получить от них статью или материал для теленовостей, постепенно они "научились общаться" с СМИ (студенты очень быстро поняли, что в каждой редакции нужно иметь своего корреспондента, везде следует оставлять свои номера телефонов, ежедневно изобретать какую-нибудь акцию, специально предназначенную для СМИ). Начиная же с крупной общенациональной манифестации, состоявшейся 4 декабря, уже сами студенты подвергаются настоящим атакам со стороны все более многочисленных журналистов, теперь им приходится отбиваться и даже прятаться от тех, внимания которых прежде они так добивались. Так, во время общенациональной манифестации 4 декабря из-за присутствия большого числа французских и иностранных журналистов (от 100 до 150 человек) вход и выход активистов "координационных комитетов" в здание Министерства образования Франции оказался крайне затруднен. И не случайно переговоры завершились, как это часто случается, до наступления 20 часов, поскольку телевизионные новости, где этой манифестации отводилось больше всего места, ожидали заявлений представителей различных партий. Чем более оперативны журналистские сообщения, позволяющие непосредственно "напрямую" узнавать о том, что происходит на улице, чем более "непосредственно" они излагают событие, тем дальше от улицы и от чисто физического противостояния сил, которое может там сложиться, будет отстоять - главная суть этого/242/ специфического действия, производимого массовыми демонстрациями.

"Медиатический капитал"