Делать мнение: новая политическая игра

была элитарность журналистов этого престижного ежедневника, выражавшаяся, в частности, в умышленно строгом стиле их статей. В глазах этих специалистов, большинство из которых вышло из университетской среды, опрос о политических мнениях мог лишь дать информацию о случайных, некомпетентных и обусловленных обстоятельствами мнениях профанов, искусственно вызванных группами исследователей. Опросы действительно ведут к тому, что политические комментаторы теряют свое собственное право на анализ, потому что такие опросы часто наивно воспринимаются как попытка "демократически" выявить ответы на вопросы, традиционно относившиеся к компетенции эксперта (Был ли прав президент Республики в том, что он встретился с главой такого-то государства? Должна ли Франция придерживаться варианта "двойного нуля" в области международного разоружения? Какой политический лидер занимал или занимает наилучшее положение для выдвижения своей кандидатуры? Каковы ценности "правых" и "левых"? и т.п.). В таких условиях неудивительно, что именно ежедневные газеты или еженедельники, делающие ставку на сенсации, то есть газеты без престижных политических журналистов, первыми стали публиковать на первой странице в форме "сенсационных новостей" эти псевдо-откровения, произведенные институтами опросов. Когда политическая власть была сосредоточена, в основном, в Парламенте, политический журналист по определению был парламентским журналистом (как Реймон Барийон в Монде), более способным собирать признания политиков в кулуарах Ассамблеи и разоблачать парламентские маневры, чем вместе со специалистами по опросам придумывать вопросы о мнениях для населения, большая часть которого политически некомпетентна, и комментировать статистические распределения. Институциональное перемещение власти повлекло за собой "упадок" журналистов такого типа, специфический капитал которых медленно обесценился; в то же время возник другой тип журналиста, который смотрел телепередачи, потом непосредственно в них участвовал, был знаком с методами опроса, позволяющими выявить "общественное мнение", с тех пор постоянно измеряющееся с целью публикации данных и считающееся одним из главных элементов политической жизни. Пьер Вианссон-Понте, хотя и сильно противостоявший практике опросов общественного мнения, был более близок к будущим политологам, чем к традиционным парламентским журналистам, и несомненно произвел в Монде изменение вместе с нынешним поколением/139/ политических журналистов (таких, как Жан-Мари Коломбани в Монде или Эрик Дюпен в Либерасьон)*, выпускников ИПН и настоящих профессионалов в области опросов о мнениях. Сегодня политический журналист превращается в "политолога": он преподает (или мог бы преподавать) в ИПН и участвует в коллоквиумах Французской Ассоциации политических наук. Он может предоставить редакции своей газеты данные опросов, которые регулярно заказывает, и умеет комментировать полученные "мнения", считающиеся, с одной стороны, неоспоримым выражением "воли народа", а с другой коллективными представлениями, которые, следовательно, поддаются изменению и манипуляции*.