Делегат грядущего

Этот рассказ будет прост и бесхитростен. Я хочу безоружным встретить воспоминания, летящие на меня, как ветер в пустынных долинах Памира. Я не хочу хитрить и выдумывать. Я просто хочу ощутить широкое дыхание ветра. Я буду рассказывать о Дымском, потому что о Дымском на Памире ходят легенды. Но… прежде всего, что такое Памир?

«…Это центральный пункт земли и неба. Там есть озеро, и в нем обитает дракон…»

Но Сун Юн странствовал еще до Суань Цзана и отличался большой скупостью на слова. А ученый-китаец Суань Цзан, вернувшись в 645 году из шестнадцатилетнего путешествия по неведомым странам, привез шестьсот пятьдесят семь сочинений о буддийском законе и кучу путевых впечатлений и подробных заметок. И впервые узнал мир от него о стране По-Ми-Ло, которую мы называем Памир. Он утверждает, что, едучи все на восток из страны Камби и проехав семьсот ли горами, он увидел эту страну. Он говорит, что страна эта имеет тысячу ли от востока на запад и сто ли от юга на север. Она находится между двумя снежными горами и образует средоточие Тсонг-Лингских гор. Здесь дует порывистый ветер, и метели не прекращаются ни зимою, ни летом. Так как почва здесь постоянно мерзлая, то на ней растут только немногие тощие растения, а хлеба и вовсе не удаются. Весь край этот — печальная пустыня, в которой нет и следов человека… Посреди этой долины лежит большое озеро, протянувшееся на триста ли от востока к западу и на пятьдесят ли от юга на север. Оно лежит в центре Джамбудвиты, на плоскости необыкновенно возвышенной. Если смотреть на него издалека, оно простирается подобно огромному морю, пределы которого не могут быть открыты глазам. Животные, населяющие его воды, бесконечно разнообразны. Прислушиваясь к шуму волн, сталкивающихся среди рева, можно принять его за крики обширного базара, где толпится несметное множество народа. В этом краю встречаются птицы вышиною в чанг…

Чанг — это десять французских футов.

Что для этой страны тысяча триста медленных лет? И сейчас здесь дует порывистый ветер, и метели не прекращаются ни зимою, ни летом, и сейчас это озеро лежит на высоте, почти равной вершине Монблана. Но в наше время это озеро приобрело свои истинные, совсем небольшие размеры и название Зор-Куль. А если сразу же перебелить черновик этой страны, сделанный Суань Цзаном, то в тот год, когда написан этот рассказ, — в год нашей эры тысяча девятьсот тридцать третий, — в ее ущельях и в широких долинах мы увидим редкие кочевые хозяйства киргизов, разделенных на роды, зачастую враждующие между собой. И узнаем, что озеро Зор-Куль — только дыра от пули в пустынных пространствах, от которой во все стороны расходятся невидимые, но извилистые и глубокие трещины, называемые границами четырех государств. Но будет некогда день, исчезнут глубокие трещины, потому что великая дружба между народами распространится по всему миру, в котором не будет войн. И тогда окажется права легенда киргизского рода кессеков о том, что скоро потекут высокие, спокойные, легкие годы над страной По-Ми-Ло и никогда больше родовая вражда не осквернит памирские пастбища. Так будет. Но сейчас, в тридцатых годах, на Восточном Памире — киргизские роды, и редкие посты пограничников, и легенды, легенды, которым, наверно, нет счета.

Ко всяческим легендам я привык на Памире. О чем только не рассказывают киргизы в юртах, по его пустынным ущельям! Да и не одни кочующие киргизы: работники торговых агентств, пограничники, доктора. Тут вам и говорящий по ночам Чингисхан, и таинственная светящаяся пещера в Ранг-Куле, и всадники, спустившиеся с неба по золотому лучу, и высочайшая лестница из замороженных трупов к отвесной скале, на вершине которой спрятаны груды чистейшего ханского золота, и ворчащие драконы, самые разнообразные драконы в озерах…

На несколько десятков лет отстал Памир от Среднеазиатских советских республик. Легендами, как звонкой разменной монетой, расплачивается путник за жирное великолепие плова, за пьяную пиалу кумыса, за все изощрения гостеприимства. Несколько лет назад легенды заменяли на Памире кино и театры, и быстрые письма из дома, и бутылку вина, и флакон одеколона, и кучу других, недоступных памирским работникам удовольствий.

Теперь все иначе. Теперь скоропостижной смертью умирают легенды. Чингисхан изгнан в историю, а вместо него по ночам немым голосом говорит «Потомок Чингисхана», и громкоговоритель кричит в Ранг-Куле, что таинственный свет оказался просто дырой, сквозь которую видно небо в ранг-кульской скале; драконами сделались автомобили и ворчат по всем восточным долинам; высокая лестница оказалась ледопадами Танымаса, Кашал-Аяка и пика Гармо, где научные экспедиции изучают тектонику и стратиграфию, решают геоморфологические и гляциологические задачи, занимаются трудной фототеодолитной съемкой…