Delenda Est

- Бог мне свидетель, о король, - поклялся он, - но сегодня ночью я не видел такого человека.

Гейзерих пристально уставился на воина: вождь разбирался в людях и понял, что этот страж не лжет. Волосы на голове короля шевельнулись, он молча повернулся и торопливо захромал к каюте Атаульфа. Чуть помедлив у двери, он распахнул ее.

Атаульф, раскинув руки, лежал лицом на столе и его состояние можно было определить одним взглядом. Его лицо посинело, остекленевшие глаза были широко открыты, а между губ торчал почерневший язык. Шею Атаульфа стягивал завязанный особым морским узлом шелковый пояс Гейзериха. Возле одной его руки лежало гусиное перо, у другой - чернила и лист пергамента. Подняв его, Гейзерих медленно, с усердием прочел:

Ее величеству, императрице Рима:

Я, твой верный слуга, выполнил твою просьбу и готов убедить варвара, которому служу, повременить с нападением на имперский город до прибытия ожидаемой тобою помощи из Византии. Тогда я заманю его в упомянутый залив, где его можно будет зажать в клещи и уничтожить вместе с его флотом...

Письмо обрывалось непонятной закорючкой. Гейзерих уставился на труп и у него снова шевельнулись короткие волосы на голове. Высокий незнакомец исчез бесследно и вандал понял, что никогда не увидит его снова.

- Рим заплатит за это, - пробормотал он. Маска, которую Гейзерих привычно носил на людях, сползла и под ней оказалась личина голодного волка. Злобный взор и стиснутая в мощный кулак рука со всей откровенностью указывали на уготованную Риму участь. Гейзерих вдруг вспомнил о все еще зажатой в пальцах монете, брошенной незнакомцем на стол. Он взглянул на нее и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, узнавая письмена старого забытого языка и профиль человека, знакомый ему по высеченным в древнем мраморе старого Карфагена изображениям, чудом избежавшим гнева империи.

- Ганнибал! - пораженно выдохнул Гейзерих.