Деление на 0

Часть первая. Сила.

Несправедливость, допущенная по отно-

шению к одному лицу, является угрозой всем.

Ш. Монтескьё.

Слабость есть искушение силой.

Н. Полошовец.

Глава 1. Прыжок в Дымку.

Утренние лучи прорезались сквозь линию горизонта, заставляя жителей средненького уральского городишки жмуриться и покидать свои постели. То же самое сделала и совершенно обычная женщина лет сорока. Была она невысокого роста, чуть ниже кухонного холодильника, с недлинными волосами оливкового цвета, серыми глазами, глядевшими из-под густых ресниц, прямым носом и с пухленькими губами, кривоватый изгиб коих вместе со слегка изогнутыми бровями придавал этой зрелой женщине кошачью игривость.

Убрав свою постель и освежившись после сна, женщина отправилась на кухню готовить завтрак. Дабы не было скучно возиться с приготовлениями, она включила радио, из приёмника доносились песни, время от времени прерываемые то рекламой, то словоблудием ди-джеев. Женщина завела тесто на деревенском молоке и, дождавшись лёгкого потрескивания масла в сковородке, принялась разливать туда тесто. Пока первая партия подрумянивалась, женщина поставила подле глубокую тарелку и решила пока сходить посмотреть, что делается в соседней комнате.

Открыв дверь, она нисколечко не удивилась тому, что сегодня здесь так тихо, как-никак, субботнее утро. Её сын, пятнадцатилетний Виталька, валялся в кровати, весь он был укрыт одеялом, тем не менее, одна нога торчала из-под него и даже почти касалась пола.

– И долго мы планируем вот так лежать? – спрашивала мать, прислонившись спиной к дверному проёму и скрестив на груди руки. – Так всю жизнь проспать можно!

– Ещё полчаса, – отозвался мальчик сквозь одеяло, из-за чего его едва было слышно.

– Ну и ладно! Сегодня все лепёшки достанутся мне, – пожала плечами мама и собралась уходить.

– Что?? И ты молчала всё это время, коварная женщина?

Паренёк моментально скинул одеяло и предстал целиком. Он был довольно натренированный и достаточно высокий, учитывая его бурную жизнь на улице с друзьями, тягу к гантелям, турникам и прочим железякам. У него были длинные непослушные волосы медного цвета, которые торчали подобно иголкам у дикобраза, чуть накрывающие блестящие серо-голубые глаза, редкая россыпь веснушек красовалась на крупном носу, а также родинка слева у нижней губы. В общем, парень как парень, коих полным-полно везде и всюду.

Галина Олеговна вернулась на кухню переворачивать лепёшки, а сам Виталик меж тем принялся шлёпать себя по щекам, чтобы взбодриться. Потом он походил по комнате в одной майке и трусах минут шесть и сразу помчался на кухню.

– Ну-с, и где же моя трапеза? – спрашивал мальчишка, поправляя непослушные вихры.

– Какая трапеза? Ты опять не умылся и сразу за стол. И зубы не почистил, отсюда вижу! Давай, давай, в ванную – умываться!

Мама вновь развернулась к плите и перевернула лепёшки на сковородке. Виталик, что-то бурча под нос, послушно вышел из-за стола и направился в ванную комнату. Мальчик включил кран и смотрел на плавно текущую струю. Ох, как не хотелось прикасаться спросонья к холодной воде, особенно после тёплой кроватки, но хочешь не хочешь… Через минуту он возвращается и показывает маме зубы, на предмет того, что они почищены. Почти сев за стол, Виталик встретился с очередным маминым вопросом:

– А кровать заправил?

– Что? Я есть хочу! – выпучил глаза Витька.

– Иди-иди.

Насупившийся подросток отправился к себе заправлять постель. Через две минуты отрок возвращается в кухню и молча усаживается за стол.

– Может, ещё мусор вынести? – бубнил он про себя, ощущая урчание в животе.

– Он ещё не накопился, так что пока не надо, – усмехнулась Галина Олеговна, накладывая сыну в тарелку лепёшки.

– А так бы отправила? – открыл рот Виталька.

– Конечно, – погладила она сына по растрёпанной голове и вернулась к готовке.

Разумеется, Виталик не хмурился на свою мать по-настоящему, они оба шутили друг над другом, подкалывали.