Деление на ночь

А Белкин от разочарования в себе, от неспособности понять ситуацию, в которую угодил по своей воле, отложил телефон и заснул меньше чем через секунду – так быстро он не засыпал никогда в жизни. И приснилась ему Полина Баранчук, обнимающая его и трогающая там, где нельзя, приговаривающая что-то ласковое, шелестящее, но неразличимое. Белкин потерянно жался к ней, не в силах преодолеть вожделение, но и виновато вспоминая Лину – почему Лину, кто такая Лина? «Иди ко мне, ни о чём не думай, мой ребёночек, мой маленький малыш, – сквозь тьму прорезался родной голос Полины, – я с тобой, не беспокойся, я тебя люблю и твою бедную головушку тоже, ты мне нужен, иди ко мне, мой ребёночек». Она повторяла это на разные лады, обнимая и трогая, однозначно указывая на их родство.

«Почему ребёночек?», – спросил себя Белкин утром. И кого воплощала в том сне Полина Баранчук, его подростковая любовь с медовой кожей и грязными пятками? Кого?..

…Проснувшись в хорошем состоянии и настроении, упросил Елену приехать, с колоссальной радостью осознав, что на дворе воскресенье, а значит, идти никуда не надо. Елена покапризничала (ей от Доблести до Купчино, конечно, крайне далеко и неудобно), но согласилась. Они, не притрагиваясь друг к другу, стали пить чай, болтая о всякой ерунде.

– Ты рассказал Воловских обо мне? – вдруг спросила Елена, воспользовавшись паузой. Белкин до того говорил о новом фильме самого обсуждаемого режиссёра, и, как водится, увлёкся, забыв обо всём прочем. Вопрос Елены прозвучал оплеухой.

– Э-э… Даже в мыслях не имел, – честно ответил Белкин. – Сам теперь не понимаю, почему.

– Я думаю, что это и к лучшему. Если он не предлагал меня найти, значит, не считает нужным. А я навязываться не хочу.

– Да причём тут навязываться? Может, он деликатный.

– Может, и деликатный, – охотно согласилась Елена. – Он вообще не сильно надоедал нам. Вдруг бережёт меня? Хотя вдруг я что-то знаю?

Она подмигнула.

– А ты что-то знаешь?

– Нет.

Пискнул белкинский телефон. Предположив, что написала Фарида (и не ошибившись), он разблокировал экран, и… тут же вспомнил ночной разговор. Во всех подробностях. Открыл список входящих вызовов и, не соображая, что делает, стал звонить на номер Фигнера. «Абонент не отвечает или временно недоступен». Повторный звонок – то же самое. Ещё. И снова.

Какой кошмар!

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Лихорадочным движением ткнул в другую иконку – диалог с Фигнером на месте. Ну, хоть что-то.

– Елена, помнишь, я вчера рассказывал о беседе с учительницей Алексея?

– Конечно. Ты же потом понял, что Близнецов никогда не существовал.

– Так вот, потом у меня случился ещё один разговор…

И выложил всё о Самуиловиче.

– Борь, а тебе это не причудилось? – всерьёз спросила Елена, выслушав Белкина.

– С чего бы вдруг?

– С того, что тебе прямым текстом объяснили, кто такой Близнецов и зачем он. А ты, судя по всему, до сих пор не понял.

Критик, зачем ты?

– Ну так расскажи мне! Пожалуйста!!! – отчаянно крикнул Белкин.

– Сам не понимаешь?

Белкин закрыл лицо руками.

– Да что с тобой? Не кручинься, добрый молодец. В конце концов, может, я ошибаюсь.

– Да ты можешь уже сказать?!

Елена лукаво улыбнулась.

– А что мне за это будет? Ладно, ладно, не ори. Сейчас мне кажется, что Близнецов стал альтер эго Лёшки. Может, болезненным. Или психическим. Он его сам выдумал и тут же поверил, что он – Близнецов. Ну, или не тут же, но поверил. Высокая болезнь такая. Мне так думается. Даже фамилия ни о чём ином не говорит. Близнец он.

Белкин многоэтажно и смачно выругался (чего раньше при Елене себе не позволял):

– Это настолько сильно, что иначе просто быть не может.

Помолчал пару секунд и спросил:

– Вот лично ты как полагаешь, он способен на такую самоподмену? Ты же знала его лучше всех.

– Раньше ничего такого не было, но я вполне допускаю её, подмену.

– Почему?

– Потому что мы ссорились, да, но он спасался от скандалов не у других тёток, а в себе. Ну а там может случиться что угодно.

– Я удивляюсь, какой я тупица. Ни до чего не могу сам дойти. То Гусева Эвелина Игоревна мне что-то подсказывает, хоть того и не понимает. То странный Фигнер наводит на мысль. То ты разъясняешь. А я только бегаю вокруг да около и причитаю.

Елена полоснула его острым взглядом:

– Если ты ищешь утешения и уговоров, что ты у нас гений, не дождёшься. Но с твоим самобичеванием я не согласна. Надо прекращать хныкать и идти дальше.

– Дальше. Куда дальше-то? Если бы я только знал.

– Пока что ты успешно задавал себе вопросы, так или иначе получая на них ответы. Какой вопрос возникает следующим?

– Почему Алексей сошёл с ума и вообразил себя Близнецовым.

– Резонно. Вот и думай. А я поеду – маме обещала позвонить, а у них уже вечер. Потом созвонимся.

– Маме… – протянул Белкин.

«Мамемамемаме», – пробубнил он, закрыв за Еленой дверь.

М. А. М. Е. – горели неоновые буквы на всех окружающих домах.

А кстати…

– …Вот такой разговор и вот такой вывод, Владимир Ефремович. Мне думается, что мы на правильном пути, но я не уверен, что вы разделяете моё мнение.