Читаем Деление на ночь полностью

Белкин, конечно же, многократно её изучал – просматривал все фотографии и под микроскопом препарировал каждую фразу, благо особой сетевой активностью молодой человек не отличался. Но на странице не находилось никаких намёков на «Подлинную жизнь Алексея Андреева». Но почему же он, Белкин, не обращал никакого внимания на комментарии? Вдруг там что-то ценное? Срочно стал прокручивать записи. Нет, нет, нет, никто ему не писал, никто, бедный Алёша, и тут он никому не ну…

Стоп! Один комментарий! Некто Вера Хацкевич. Алексей на своей странице зачем-то полностью процитировал «Сумасшедшего» Апухтина. И в ответ на текст неизвестная Вера написала: «Лёш, ну зачем ты, мы же говорили, не надо так…»

«Мы же говорили». Где говорили? Как? Почему эта Вера до сих пор нигде и никак не появлялась?

Белкин мгновенно нажал на кнопку добавления в друзья, попутно думая, что, если она быстро не ответит, надо будет написать ей комментарий, чтобы она его увидела… Но пока философ строил планы, случилось невероятное: Вера приняла его запрос. Это случилось так быстро, как будто она только его знака и ждала.

«Здравствуйте, Вера, спасибо, что добавили в друзья. Можно с вами поговорить? Если да, можно и тут, в переписке, и по телефону. Как вам удобнее», – мгновенно написал ей Белкин в личных сообщениях.

Вера стала печатать ответ.

Как всё странно, Элохим, в тысячный раз подумал Белкин. Секунду назад я понятия не имел, что человек по имени Вера Хацкевич существует. А ныне, нажав на кнопку, уже общаюсь с ним. И даже на что-то надеюсь. И жду.

«Здравствуйте, Борис, я не против. Хотите познакомиться?»

Мордашка очень милая, причёска короткая, всё, как я люблю. И пишет аккуратно. А ведь хорошая идея, познакомиться бы! Хотя нет – Смоленск, далеко. Не будем отвлекаться.

«Да, но с особыми целями. Я бы хотел спросить вас про одного вашего знакомого, который, как мне кажется, погиб».

«О ком речь?»

«Об Алексее Андрееве».

«Дело в том, что я об этом ничего не знаю».

«Совсем?»

«Да. Я только от вас узнала сейчас, что его не стало».

«Но вы же общались с ним».

«Да, но давно».

Белкин пощёлкал мышью, посмотрел снова комментарий Веры. Год с небольшим назад. Действительно, давно.

«А можете хотя бы рассказать, как вы познакомились?»

«В Интернете. Вот и всё».

«Вера, простите, я понимаю, что вам может быть неприятно, но войдите в положение, я пытаюсь установить обстоятельства его гибели…»

«Никаких проблем».

«Я бы очень попросил рассказать вас что-нибудь об Алексее».

«Не могу».

«Почему?»

«Я просто ничего не помню».

«Но вы не будете меня удалять из друзей или блокировать? Вдруг мне будет нужно снова вам написать».

«Нет, конечно».

«Спасибо, до свидания».

«Всего хорошего!»

В большем недоумении Белкин не пребывал даже после первого разговора с Воловских. Всё корректно, никакого хамства, в целом никаких эмоций.

Нормально ли это?

Возможно. Если они, Алексей и Вера, никем не приходились друг другу. Но выяснить степень их близости нельзя.

Может ли «никто» написать: «Лёш, ну зачем ты»? В такой фразе чувствуется глубоко личное. Сопереживание. Сочувствие. Сострадание. В общем, со-. А никто не может быть со-.

Но не выяснишь. Интуиция тут может орать сколько угодно, на самом-то деле нужно от чего-то оттолкнуться, а точки опоры нет.

Опоры нет, зато есть Апухтин.

Определённое представление о нём Белкин имел. «Пара гнедых, запряжённых зарёю» и вот «Сумасшедший» – вроде как уже кое-что. Но ни биографии, ни других стихов не знает.

Надо, однако, перечесть «Сумасшедшего». Ради Алёши. Он писал в соцсети редко. Значит, какой-то смысл в его записи увидеть можно.


Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх.И можете держать себя свободно,Я разрешаю вам. Вы знаете, на дняхЯ королём был избран всенародно…


Нет, первая часть, где бедный сумасшедший вначале бредит, а потом прозревает, общается с семьёй… Какая-то она слишком очевидная. Впрочем, она очевидная для него, для Белкина, который знает, что Алексей не очень хорошо себя чувствовал. Другие-то не знали. Разве что вот это: «Что скоро всё пройдёт, что нужно лишь терпенье…»

Нет. Не подходит.

Но вот дальше:


Что дед мой болен был, что болен был отец,Что этим призраком меня пугали с детства, –Так что ж из этого? Я мог же, наконец,Не получить проклятого наследства!..


Да, очень любопытно. Но связь с действительностью маловероятна. Воловских здоров, как вол. И про отца своего немного рассказал – ничего такого.

Потом романсовая часть. Смена ритма. Алёша стихи любил, но вряд ли оценил такой резкий переход. Васильки, васильки…

Хм, а в апухтинской васильковой саге всё-таки тоже есть любопытное:


Перейти на страницу:

Похожие книги

Разворот на восток
Разворот на восток

Третий Рейх низвергнут, Советский Союз занял всю территорию Европы – и теперь мощь, выкованная в боях с нацистко-сатанинскими полчищами, разворачивается на восток. Грядет Великий Тихоокеанский Реванш.За два года войны адмирал Ямамото сумел выстроить почти идеальную сферу безопасности на Тихом океане, но со стороны советского Приморья Японская империя абсолютно беззащитна, и советские авиакорпуса смогут бить по Метрополии с пистолетной дистанции. Умные люди в Токио понимаю, что теперь, когда держава Гитлера распалась в прах, против Японии встанет сила неодолимой мощи. Но еще ничего не предрешено, и теперь все зависит от того, какие решения примут император Хирохито и его правая рука, величайший стратег во всей японской истории.В оформлении обложки использован фрагмент репродукции картины из Южно-Сахалинского музея «Справедливость восторжествовала» 1959 год, автор не указан.

Александр Борисович Михайловский , Юлия Викторовна Маркова

Детективы / Самиздат, сетевая литература / Боевики
Камея из Ватикана
Камея из Ватикана

Когда в одночасье вся жизнь переменилась: закрылись университеты, не идут спектакли, дети теперь учатся на удаленке и из Москвы разъезжаются те, кому есть куда ехать, Тонечка – деловая, бодрая и жизнерадостная сценаристка, и ее приемный сын Родион – страшный разгильдяй и недотепа, но еще и художник, оказываются вдвоем в милом городе Дождеве. Однажды утром этот новый, еще не до конца обжитый, странный мир переворачивается – погибает соседка, пожилая особа, которую все за глаза звали «старой княгиней». И еще из Москвы приезжает Саша Шумакова – теперь новая подруга Тонечки. От чего умерла «старая княгиня»? От сердечного приступа? Не похоже, слишком много деталей указывает на то, что она умирать вовсе не собиралась… И почему на подруг и священника какие-то негодяи нападают прямо в храме?! Местная полиция, впрочем, Тонечкины подозрения только высмеивает. Может, и правда она, знаменитая киносценаристка, зря все напридумывала? Тонечка и Саша разгадают загадки, а Саша еще и ответит себе на сокровенный вопрос… и обретет любовь! Ведь жизнь продолжается.

Татьяна Витальевна Устинова

Прочие Детективы / Детективы