Деление на Ноль

Связь шла из подземного гаража, и хоть качество было похуже, но я лишний раз порадовался мощи «Октопуса» в связке с «рогом».

– Принято, «Крыло два», ждем сигнала, на связи…

Наконец я впал в некое медитативное состояние, напоминающее дремоту наяву. Я сосредоточился на дыхании, выравнивая и замедляя его, ощущая, как внутрь моего тела поступает теплая энергия, и как мои мышцы наливаются силой. Вдыхал я воздух сверху, представляя, что он синего цвета, выдыхал же я уже воздух красного цвета, и вниз. Я словно бы забирал высокие частоты энергии. Эти практики, почерпнутые мною в жандармерии, всегда мне помогали.

– Говорит «Крыло два»… всем в гнездо… тьфу, орех, пустой орех, пустой орех, прием…

– «Крыло два», подтвердите «пустой орех»! Прием. – Диего говорил звенящим от напряжения голосом.

– «Крыло два» подтверждает – «пустой орех»… прием…

– Принято «пустой орех», страхуйте снизу. Конец связи!

Все словно проснулись. Засверкали глаза, лица сосредоточились.

– Гоф-форит «Крил-ло три-и-и», каманду прин-нял-л! – раздался голос Ганса в динамике. – «Кри-лло оти-и-ин, ожида-а-айте пташ-шку… при-йо-ом…

Где-то далеко над площадью тихий гул дирижабля поднялся на пару нот вверх, и массивная его туша стала плавно разворачиваться над мостом Согласия.

– «Крыло один» готово, конец связи!

– Вот, – удовлетворенно выдохнул Гастон, – хватит сиськи мять: от этого же дети не родятся!

– Ну, – вздохнул Сантана, осеняя себя круговым знамением, – Змей с нами, а Хиус с ними!

Все мы были одеты в короткие кожаные куртки, спортивные брюки, а на головы натянули черные шерстяные шапки с прорезями для глаз. Штырь расчехлил свой «томми», мы все проверили оружие и подошли к краю крыши. Полицейский дирижабль, дабы не привлекать внимания, подлетев к «Поларису», не остановился, а лишь немного сбросил скорость и снизился метров на десять, продолжая движение.

Огромный обшарпанный баллон с потертыми эмблемами полицейского управления, сверкая заплатками, накрывал небо над нами.

В нижней части двухъярусной гондолы распахнулся люк, и оттуда выпала веревочная лестница, разворачивающаяся в полете. Своими грузилами она едва не попала по голове Раулю, но тот успел вовремя отскочить. Лестницу поволокло по крыше, а мы, быстро выстроившись в очередь, стали хвататься за канаты и карабкаться вверх, к кабине.

Я старался не смотреть вниз. Высоты я вроде не боюсь, но болтанка в воздухе немного нервировала. В какой-то момент канаты неслабо качнуло, панорама города поплыла вверх, и я до посинения вцепился руками в перекладину, растопырив ноги: это грузила перевалились через бортик края крыши. Но довольно быстро под весом четырех здоровых мужчин качка утихла, и мы продолжили свое восхождение.

Сверху надо мной виднелись подошвы Хуареса.

Наконец капитан включил лебедку, и гондола стала приближаться быстрее.

Вот и раструб люка, и четыре руки дюжих полицейских втаскивают меня под мышки на нижнюю палубу. Я откатываюсь по полу в сторону, освобождая место для следующего, а рядом в тусклом дежурном освещении десантно-грузового отсека растирает затекшие ладони Хуарес.

Наконец все на борту, и сквозь громкий гул моторов и шум ветра слышен лязг захлопнувшегося люка.

Я остался сидеть на полу, руки мои дрожали, и единственное, что я мог ими сделать, так это достать свою флягу, и выдул оттуда остатки виски.

– Привет-тству-у-ую ва-а-ас на борту-у-у наш-шего драндуле-ет-т-та! – как сквозь вату раздался бодрый голос Ганса. – К сож-жален-нию, напитков и закус-сок не прэдусмотрен-но!

– Да… – хрипло протянул Гастон, – давно я так не развлекался!

– Мо-о-олодцы! – похвалил Хофер. – Бистро и чётко-о-о!

– Я себе руку натер, – досадливо крякнул Сантана.

– Готоф-ф-фтесь, – продолжил Ганс, – рас-счетное время десантирования дес-сять мину-у-ут!

– Есть, господин старший лейтенант! – Я с блаженством облокотился на бухту причального каната.

Пахло машинным маслом и чем-то сладковатым, наверное, газом.

– Ку-урить на-а-а борту строг-го воспрещается! – предупредил Хофер. – Спу-ускаться буде-е-ет лег-гче: сейчас на всех наденем страх-ховачные пояса!

Приходилось говорить громко, так как гул стоял сильный.

Наконец двигатели стали сбрасывать обороты, а потом громко взревели реверсом, оттормаживая летательный аппарат над нужной башней «Трезубца».

Мы надели пояса и к ним пристегнули страховочные канаты, крепящиеся на десантной раме. Действительно, спускаться было в разы проще: мы вцепились в лестницу, и лебедка плавно опустила нас на небольшой пятачок крыши башни, утыканный антеннами и вентиляционными трубами. В лицо снова ударил холодный ветер, а я подивился мастерству капитана воздушного корабля.

Как только мои ноги почувствовали поверхность, я тут же отцепил карабин с пояса и отпрыгнул в сторону, освобождая место.

Дирижабль, взревев моторами и затягивая в себя лестницу, начал подниматься вверх, уходя к площади, а мы, уже впятером, двинулись между антеннами с красными габаритными огнями в сторону чердачной лестницы.

Подошли к квадратному техническому люку в крыше.