Delete

– Хорошо. Думаю, у меня получится. Значит, так… Убив Валентина, твой приятель Леонид Масленников возвращается домой. Свое черное дело он сделал. Вроде бы успокоился, но не знал, однако, что для него все еще только начинается… Теперь остается ждать, что будет дальше, как станут развиваться события. Он понимает, что Катя где-то в городе, но по-прежнему делает вид, что он этого не знает. Не звонит ей, не тревожит, не звонит и Игорю, который, вероятно, давно уже в Крыму, никому не задает никаких вопросов: для Леонида Катя – в Крыму. Он сидит дома и ждет, что же будет дальше. Понимая, что его дочь связывали с убитыми определенные отношения, он ждет, что она рано или поздно станет их искать. Ведь это ради них она обманула его, бросила Игоря и осталась в городе. Ради ресторанов, вечеринок, оргий, наконец… Ради жизни, в которой ее ждали сплошные, но довольно-таки сомнительные удовольствия. Мысли его, как пробор, разделились на два плана: Катя – и последствия совершенных им преступлений. Он думал, что Катя – главное в его жизни, но оказалось, что страх потерять свободу и оказаться в тюрьме, среди настоящих убийц (себя-то он преступником не считал) – вот что стало теперь занимать все его мысли и чувства. К тому же он ждал, что вот-вот послышится звон ключей, и Катя вернется домой, бросится к отцу на шею, как она делала это сознательно почти всю свою молодую жизнь, и станет играть роль брошенной, покинутой Игорем жертвы. Придумает легенду о том, как они поссорились с Игорем в Крыму, и, глядя на отца своими красивыми глазами, будет ему лгать, лгать…

Глава 25

– …Я дождался ее. И, только услышав ее шаги в прихожей, вдруг понял, что не готов говорить с ней о том, что произошло… Что не могу упрекать ее за то, что она солгала мне. И еще… Самое неприятное, что я испытал: я вдруг понял, что сам виноват в том, что Катя все свое время проводила в обществе этих мерзких, грязных людей… Значит, я плохо ее воспитал. Возможно, недостаточно уделял ей времени. Но я воспитывал ее один, мне было сложно… Если бы я хотя бы женился вовремя во второй раз, у Кати появилась бы мачеха, которая могла бы отчасти заменить мать… Словом, я почувствовал себя виноватым кругом и во всем… А Катя… Она вошла, бросилась мне на шею и расплакалась, сказала, что они с Игорем поссорились, что он повел себя с ней в гостинице, где они жили, очень грубо, чуть не изнасиловал ее… Я смотрел на нее и чувствовал, что силы мои на исходе: еще немного, и я сорвусь… Я держался из последних сил, а она все ходила по квартире со своим розовым чемоданом, словно демонстрируя его мне: вот, мол, не сомневайся, я только что с поезда или с самолета… Да какая разница?! Потом она бухнула чемодан на пол, на ковер, распахнула его и принялась доставать оттуда какие-то купальники, сарафаны, шлепанцы, тюбики крема для загара… И все трещала, трещала про Игоря: какой он мерзавец и что все мужчины такие сволочи…

Марк записывал все, что рассказывал Масленников, на диктофон. Они сидели на кухне, в квартире Риты, куда она пригласила Леню одного, попросив его не брать с собой Арину. Он сделал признание, едва только переступил порог квартиры Риты. На столе стояли бутылка виски, блюдце с лимоном, блюдо с несколькими ломтями сладкого пирога и крохотными бутербродами с черной икрой.

Рита сидела, слушала, то и дело прикладывая к лицу ладони, и качала головой. Зная наперед все, что расскажет дальше Леонид, она думала совершенно о другом человеке: об Арине. Что будет с ней, когда она узнает, с кем ее познакомила Рита? Вот это помогла подруге, так помогла… Познакомила с убийцей!..