Delete

Спустя полчаса Айзенберг понял, чего компания так опасалась: возможных претензий со стороны уполномоченного по защите персональных данных, если ему приоткроется завеса их методов работы. Как бы в глубине души он полностью ни рассчитывал вскрыть темную тайну компании, никаких ее свидетельств не обнаружилось.

— Большие данные — одна из самых значимых тенденций, — объяснила Хоххут. — Амазон, Гугл и Фейсбук — это «цветочки». Машины знают о нас невероятно много и в итоге будут знать нас лучше, чем мы сами. Тогда у людей появятся продукты, созданные именно для нас. Политики наконец-то поймут, чего на самом деле хотят избиратели, музыка, фильмы и книги будут в большей мере соответствовать нашим вкусам. Лекарства станут эффективнее, еда — вкуснее. И всего этого мы добьемся благодаря статистическим методам и огромным массивам данных.

— Тогда получается, что вы — нечто вроде огромной компании, изучающей рынки будущего? — спросил Айзенберг и в тот же момент почувствовал мурашки на коже.

В «Симулакроне-3» тоже рассказывалось о фирме, которая создала компьютерную симуляцию мира, чтобы по заданию заказчика лучше проанализировать поведение потребителей.

Хоххут замотала головой.

— Нет-нет, мы никому не передаем данные. Мы анализируем поведение наших клиентов исключительно с целью разработки более эффективных игровых сценариев. Но вместе с тем мы учимся работать с большими массивами данных.

— Если я правильно понимаю, данные, которые вы собираете, имеют огромную ценность?

— Ну, я бы не сказала, что «огромную». Для нас они ценны, но кроме нас они вряд ли кому-то пригодятся. Если вы намекаете на то, что кто-то мог украсть данные игроков, то в них нет ничего интересного для третьей стороны. Ведь банковские данные клиентов хранятся не у нас, а в сторонней фирме, которая ответственна за проведение платежей. Несмотря на это, мы, разумеется, принимаем всевозможные меры безопасности, чтобы не допустить несанкционированного проникновения в нашу систему. Кстати, о безопасности: мне кажется, что мы забыли о вашем коллеге. Мне будет спокойнее, если мы вернемся к нему.

— Конечно. Спасибо за разъяснения.

Айзенберг допил остывший капучино, поставил чашку в мойку и последовал за Хоххут. Он обратил внимание, что теперь другие сотрудники как бы случайно проходили мимо ее рабочего места, чтобы украдкой поглазеть на работу Виссманна.

Сам Виссманн, казалось, ничего не замечая, продолжал энергично стучать по клавишам, словно поставил себе цель до конца рабочего дня успеть закончить тысячестраничный роман.

— Продвигаетесь? — спросила Хоххут.

— Да, — буркнул он в ответ.

Хоххут посмотрела на Айзенберга взглядом, в котором читался вопрос: «Он всегда такой?»

Айзенберг улыбнулся виноватой улыбкой.

— Вы можете предположить, сколько времени вам понадобится до этапа тестирования? — спросила Хоххут.

— Завтра, — сказал Виссманн.

— Завтра вы сможете предположить?

— Завтра будет готово. Если вы дадите мне работать в тишине.

Хоххут в изумлении уставилась на Виссманна.

— Он что, и правда это сможет? — она перевела взгляд на Айзенберга.

Главный комиссар пожал плечами.

— Не знаю. Я в его делах ничего не смыслю. Но господин Виссманн работает очень быстро.

Спустя какое-то время Хаген пришел проведать посетителей. Лицо его было серьезным.

— Что здесь происходит, Юлия? Мне сказали, что ты разрешила господину из полиции просто сесть за твой компьютер и работать на нем. Без инструктажа по технике безопасности, без выдачи ему особых прав? Ты понимаешь, что это нарушение наших правил?

— Я… Простите, я подумала… — пролепетала Хоххут в смятении.

Виссманн перестал печатать, повернул голову и, ни на кого не глядя, сказал:

— Вы не могли бы уйти? Мне нужно сконцентрироваться!

Он мельком посмотрел на Айзенберга, словно просил: «Пожалуйста, сделайте так, чтобы эти идиоты исчезли». Хаген не скрывал своего недоумения.

— Ну, знаете… Так не пойдет! Вы не можете без разрешения совать нос в наши разработки! Вы рискуете уничтожить результаты месяцев труда! Юлия, с тобой я поговорю позже.

— Ты только посмотри! — сказала Хоххут, указав на монитор.

— Что там? — резко спросил Хаген, последовав взглядом за ее жестом.

На мгновение он онемел, но затем сказал:

— Он понимает, что пишет?

Хоххут кивнула.

— Думаю, да.

Хаген замотал головой.

— Никто не может так быстро писать код. По крайней мере, осмысленный код. Я не могу себе представить, чтобы то, что он пишет, оказалось функциональным.

— Я тоже не уверена, — сказала Хоххут. — Но, насколько я могу судить, в коде нет ошибок. Я хотела объяснить ему, как работает наша система, но он сам прочитал документацию и разобрался во всем за пару минут.

— За пару минут? Он прочитал пятьдесят страниц документации за две минуты?

Хоххут кивнула.

— И он тут же сказал, в каких местах текст не закончен и содержит противоречия.

Хаген посмотрел на Айзенберга.

— Что это такое? Робот?

Айзенберг почувствовал прилив злобы. Но прежде, чем ответить, он напомнил себе, что находится здесь без законных оснований, а с разрешения Хагена.