Дельфинодевочки для неземного удовольствия. Книга 3 (СИ)

Продолжать разговор дальше не представилось возможным, так как отсек открылся, и всё та же механическая рука погрузила меня на некое подобие тележки. Ипулари выпрыгнула из корабля, следуя за мной и медиками, сопровождающими автоматическую телегу, которая, как я мог только догадываться, ехала по уже известному маршруту. Вот ещё почему дельфиденты делают всё быстро и слаженно — большую часть работы они переложили на идеально работающую робототехнику.

Тележка доставила меня в медцентр к врачам, причём так скоро, что я на город посмотреть не успел. Я ведь наземный город этой планеты толком-то и не видел. Но ничего, лишь бы залечили скорее раны — терпеть боль долго не очень приятно, хотелось поскорее облегчения. У меня появилась даже мысль попросить Ипулари погрузить меня снова в состояние эйфории, но не стал. Скорее всего, у дельфидентов силы ограничены, и они не могут на постоянной основе пользоваться иллюзией и гипнозом, иначе она бы точно помогла.

К удивлению, мне выделили отдельную палату. Да, небольшую, но уютную, чистую и светлую. Медики осторожно переложили меня на кровать и удалились. Ипулари села на стул рядом, печально глядя в мои глаза. Её самобичевание по поводу случившегося мне уже не нравилось. Нет, не раздражало. Просто она преувеличивает всё, что только можно. Всегда виновата. Ну не дело это.

«Ты меня не переубедишь», — вмешалась Ипулари в мои мысли.

«Может быть. Но всё равно зря ты так думаешь о себе».

«Не зря».

В палату внезапно вошёл врач, быстрой походкой направившись ко мне. Молча осмотрев раны, он кого-то позвал. Через несколько секунд два дельфидента подкатили ко мне какой-то странный аппарат со множеством мониторов, проводов, пробирок. Мне эта штуковина напомнила некое подобие машины времени из фантастических фильмов, которые я видел у нас на Земле.

«Сейчас ты будешь без сознания, — предупредила Ипулари. — Врач знает своё дело, поэтому ничего не спрашивает. Не беспокойся ни о чём. Проснёшься уже здоровым. Можно я сделаю, как у вас принято?»

Я засмотрелся на процесс, как доктор удручённо настраивал аппарат, постоянно что-то нажимая на экране, поэтому ответил не сразу.

«Это как?»

«Поцелуй для заботы».

«Кажется, ты неправильно это говоришь, — с трудом улыбнулся я. — Может, поцелуй с заботой? Ну или заботливый поцелуй? Для заботы — точно звучит странно».

«Да, с заботой».

«С заботой — конечно можно».

Сразу после моих слов Ипулари встала со стула, приблизилась ко мне и робко поцеловала в лоб. Затем вернулась и села на место с улыбкой, какую я никогда у неё не видел. Она как-то преобразилась после этого. Я даже не задавался вопросом, откуда знает, что поцелуй в лоб означает заботу — недаром они мысли читают и ментально общаются.

«Это так необычно. Мне понравилось, хотя у нас так не делают», — прокомментировала Ипулари.

«Для людей зато много чего необычного у вас».

«Пациент, — услышал я врача, — приготовиться. Остальным — покинуть палату».

Очень строгий доктор, прям конкретный такой.

Ипулари перед выходом сказала, что будет ждать меня с обратной стороны палаты, и удалилась вместе с помощниками врача. Он же принялся цеплять на меня разные провода, попутно что-то настраивая на мониторе и пристально глядя за графиками, которые я не мог понять, хотя смотрел просто из любопытства.

В один момент почувствовал слабость, боль стала пропадать, за ней — моё сознание. Так и уснул, не зная, что со мной вообще будет происходить.

Глава 37

Пробуждение было необычным: просто открыл глаза, словно и не спал, и увидел первым делом потолок. Собрать все мысли в кучу оказалось задачей не из простых, но с каждой секундой прийти в себя становилось проще.

«С выздоровлением, Фортис», — услышал я Ипулари и машинально повернул голову в сторону. Дельфинодевочка сидела рядом и улыбалась.

— Спасибо, — вслух сказал я.

— Нье з-а чт-о, — с трудом проговорила она, едва выговаривая слова. Голос Ипулари звучал мягко и мелодично, как приятная песня.

От неожиданности я чуть не подскочил.

— Ты что, можешь говорить не только ментально?

«Мы все можем, — перешла она на мыслеобразы. — Просто речь нам даётся тяжело, нам легче общаться по-своему. Я подумала, что тебе будет приятно услышать что-то знакомое вслух, вот и попробовала. Только учусь говорить на языках, которые ты знаешь. Очень трудно получать сразу столько информации».

«То есть ты частично можешь понимать то, что я говорю вслух?»

«Да, конечно. Но не частично. Пока ещё очень-очень мало. Как твоё самочувствие?»

«Точно, я как-то и забыл, что был тяжело ранен».

Как оказалось, меня уже кто-то раздел, так как на кровати я лежал под простынёй в одних трусах. Плечо совершенно не болело, ни одного признака или намёка на то, что детёныш цанини прокусил мясо насквозь, не было, если не считать едва заметные шрамы. Вот это я понимаю, медицина так медицина.

«С тобой работал один из лучших врачей, не удивляйся результату», — пояснила Ипулари.

«Надо бы его отблагодарить как-то за отлично проделанную работу, — задумался я. — А где моя форма?»