Дельфины

Пока мяч летал по воздуху, она бросалась вперед, чтобы оказаться в том месте, куда он упадет. Но лучше послушаем, что рассказывает об этих играх Пивай Той.

«Когда она играла с резиновым мячом, никто не мог остаться равно душным к ее забавным выходкам. Она толкала мяч, он скользил по поверхности воды, потом подбрасывала его в воздух, ловила его носом и снова подбрасывала; либо она пыталась утопить мяч, надавливая на него своим телом или хвостом. Наверно, иногда ей удавалось погрузить его довольно глубоко, так как выскользнув из-под нее, мяч взлетал фута на четыре в воздух.

Еще она забавлялась, играя с пустой бутылкой из-под пива. Когда ей специально бросали пивную бутылку, пустую или полную, она не проявляла к ней никакого интереса. Она сама должна была найти бутылку на дне и поднять ее. Как она умудрялась удерживать ее на носу, я не могу себе представить, но это было так, и она еще подбрасы вала ее довольно высоко в воздух.

Я пытался приучить ее играть со стеклянным шаром-поплавком от рыбачьей сети, но, кажется, она никогда не пользовалась этой игрушкой. Мне кажется, это заставляет думать, что она плохо видела прозрачные предметы вроде стекла. Как-то она даже пыталась подбросить обрывки коричневой бумаги, которые я выбросил за борт».

Заметили, что дельфин как будто радуется, слыша смех собравшихся зрителей, и люди были уверены, что Опо нравится их общество. Когда какой-нибудь из ее трюков вызывал одобрительные возгласы, она в восторге выпрыгивала высоко из воды, и ее красивое тело сверкало в солнечных лучах.

Однако она никогда не делала этого, если поблизости купались дети. Как и дельфины Нарбонны, она всегда была очень осторожна в присутствии своих маленьких друзей.

Дельфин Опо. (Фото Спенсера Хилла)

Со временем она стала подпускать к себе ближе все большее число людей, не стараясь при этом метнуться в сторону. Есть фотография, на которой школьная учительница миссис Гудзон обнимает ее за шею. Одни могли похвастать, что она проплывала у них между ног. Другим, в особенности фотографам-любителям, на память о ней оставались синяки от тычков. Вероятно, она было очень любопытной; фотограф, который сделал снимки Опо для этой книги, не один раз чувствовал, как она пытается носом поднять его ступню со дна.

Временами, когда собиралась уж очень большая толпа, у дельфина бывали причины чувствовать раздражение. Находились люди, которые обязательно хотели ухватить Опо за плавники или за хвост, пытались перевернуть ее на спину или задержать, помешать ей отплыть подальше. Когда Опо бывала очень недовольна, она не спеша уплывала за пределы досягаемости, шлепая плашмя хвостом по воде через каждые несколько ярдов. Ее раздражение никогда не выражалось в более резкой форме.

В одно прекрасное утро случилась беда. Дельфин плыл к пристани вслед за рыбачьей шлюпкой «Сонома»; на берегу группа людей ждала ее возвращения, чтобы купить рыбы. Опо слишком близко подплыла к шлюпке и попала под удар вращающегося винта. В смятении дна метнулась в сторону, и владелец лодки заметил, что вода окрасилась кровью. В этот день она больше не показывалась, и все очень тревожились, а больше других - владелец лодки.

На следующее утро вышла в залив шлюпка с пассажирами. Вдруг с ее носа раздался крик - и все увидели сверкнувшее в воде тело приближающегося дельфина. Она дважды выпрыгнула из воды «во весь рост», как бы демонстрируя свою прежнюю силу, а потом поплыла рядом со шлюпкой. У нее на шее были видны глубокие раны. Все, кто был на борту, уверяли, что она это сделала, чтобы успокоить людей; действительно, трудно не поверить, что дельфин испытывал к своим друзьям-людям такие же чувства, как и они к нему.

Забавно, до чего же всем хотелось потрогать дельфина. «Некоторые приходили в такое возбуждение, увидев Опо,- пишет мистер Той,- что лезли одетые в воду, чтобы только дотронуться до нее». Часто это, должно быть, напоминало библейскую сцену, когда верующие толпятся, окружают святого пророка, чтобы прикоснуться к его одеянию и получить прощение. Вокруг тех, кому это удавалось, собирались потом благодарные слушатели. Одни «счастливцы» могли рассказать о том, что ее плавник напоминает гладкий эбонит, другие - что кожа на ее боках похожа на твердую сухую замшу.

Вечерами, когда становилось прохладно и приходилось вылезать из воды, дельфин уплывал, но все продолжали говорить о нем. В палатках, которые светились под соснами, как бледно-зеленые фонари, обитатели лагеря шепотом, потому что дети уже спали, обменивались своими впечатлениями о виденном чуде.

Они переходили из палатки в палатку, между абсолютно чужими людьми сразу устанавливалась дружба и все это благодаря дельфину. А в столовой шел общий оживленный разговор. Повсюду ощущался такой избыток дружеских чувств, что, казалось, тут собрались люди, жаждущие прощения, быть может, за жестокость, с которой обычно многие относятся к диким животным. Дельфин, который ни разу даже не цапнул никого за руку, казалось, обещал прощение всем и за все.