Деликатесы Декстера

Когда около девяти Брайан наконец собрался уходить, Рита и дети находились уже в абсолютном восторге от своего нового родственника — дяди Брайана. Их старый родственник — нервный и потрепанный Папа Декстер — был, пожалуй, единственным, кто чувствовал себя потерянным, раздраженным и неуверенным. Я проводил Брайана до двери, где Рита обняла его и попросила заходить к нам как можно чаще, а дети пожали ему руку, подлизываясь изо всех сил.

Конечно, у меня не было возможности поговорить с Брайаном наедине, поскольку весь вечер он был окружен восхищенной толпой. Так что я воспользовался шансом дойти вместе с ним до его машины, закрыв входную дверь перед носом у его поклонников. Перед тем как сесть в машину, он остановился и обернулся ко мне.

— Какая замечательная у тебя семья, братец. Идеальный дом.

— И я все еще не знаю, зачем ты здесь? — спросил я.

— Не знаешь? Разве это не очевидно? — вопросом на вопрос ответил Брайан.

— До рези в глазах. Но совершенно непонятно.

— Неужели так трудно поверить, что я тоже хочу иметь семью?

— Да. Трудно.

Он склонил голову набок и посмотрел на меня совершенно пустым взглядом.

— Но разве не это свело нас вместе в первый раз? — поинтересовался он. — Разве это не естественно?

— Может быть, — согласился я. — Но мы не семья.

— О да, ты прав, — сказал он со своими обычными театральными интонациями, — тем не менее я думал об этом и о тебе, моем единственном кровном родственнике.

— Это насколько нам известно, — заметил я и, к своему удивлению, услышал, что он произносит те же слова. Он широко улыбнулся, когда тоже понял это.

— Вот видишь, — заметил он, — с ДНК не поспоришь. Нам никуда не деться друг от друга, братец. Мы семья.

Эта мысль не раз высказывалась сегодняшним вечером, и слова Брайана все еще звучали в моих ушах, однако я отнюдь не чувствовал себя успокоенным. Спать я ложился с ощущением неприятных мурашек на спине.

Глава 11

Это была тяжелая ночь. Обрывки сна перемежались с омутами нервной липкой бессонницы. Я чувствовал надвигающуюся опасность, имени которой не знал, что-то страшное, скрывающееся во тьме. Мои опасения усиливало невысказанное беспокойство Пассажира, который впервые в жизни находился в замешательстве и чувствовал себя таким же неуверенным, как и я. Возможно, я смог бы загнать свои мысли в клетку и поспать несколько часов, но была еще Лили-Энн.

Милая, очаровательная Лили-Энн, сердце и душа Декстера-человека, как выяснилось, имела еще один талант, причем в нем она достигла куда больших успехов, чем в прочих, более приятных областях. У нее, по всей видимости, были легкие выдающегося объема и силы, и каждые двадцать минут в течение ночи ее посещало желание донести этот радостный факт до всех оказавшихся поблизости. По неприятному стечению обстоятельств это происходило, как только я начинал засыпать.

Риту, казалось, совершенно не беспокоил шум, и это не настраивало меня в ее пользу. Каждый раз, когда Лили-Энн кричала, она, не просыпаясь, говорила: «Декстер, принеси ее сюда», — и обе они засыпали, а затем Рита точно так же, не открывая глаз, говорила: «Отнеси ее обратно, пожалуйста», — и я осторожно нес младенца в кроватку, укладывал, аккуратно укрывал и про себя умолял поспать хотя бы часик.

Когда я возвращался в постель, сон не шел ко мне, несмотря на временную тишину. Терпеть не могу штампы, но я действительно ворочался с боку на бок всю ночь и ни на одном из них не чувствовал себя удобно. А если мне все-таки удавалось заснуть, я видел сны, и это были не самые приятные мгновения. Как правило, мне ничего не снится — вероятно, это как-то связано с наличием души, которой у меня нет, поэтому обычно по ночам я наслаждаюсь благословенным забытьем и подсознание меня не беспокоит.

Но в эту ночь Декстер видел сны, заставлявшие его покрываться холодным потом: Лили-Энн, сжимающая в крошечном кулачке нож; Брайан, падающий в озеро крови, на берегу которого Рита кормила грудью Декстера; Коди и Эстор, плывущие по этому озеру. Характерным для всей этой ерунды являлось отсутствие какого-либо смысла, но тем не менее где-то глубоко внутри я чувствовал себя очень неуютно и, выбравшись из кровати на следующее утро, ощущал усталость.

И все же мне удалось без посторонней помощи добраться до кухни, где Рита грохнула на стол передо мной кружку кофе без следа той заботы, с которой она накануне ухаживала за Брайаном. И как только в моей голове появилась эта недостойная мысль, Рита тут же прочитала ее.

— Брайан кажется таким хорошим парнем, — сказала она.

— Да, конечно, — согласился я, думая, что «казаться» и «быть» — разные категории.

— Детям он очень понравился, — продолжила она, усиливая мое беспокойство, которое не исчезло, несмотря на то что я, как всегда до первой чашки кофе, ничего не соображал.

— Да… эмм… — Я сделал большой глоток в надежде вернуть мой мозг в рабочее состояние достаточно быстро. — Но вообще-то он никогда не общался с детьми, и…

— Тогда нам всем повезло, — заметила Рита со счастливой улыбкой. — Он был женат когда-нибудь?

— Не думаю, — ответил я.