Деликатесы Декстера

Дебора припарковалась перед домом, выключила мотор и задержалась на минуту. Я увидел, как она набирает в грудь воздух, и подумал, не продолжается ли у нее то странное состояние, которое заставило ее быть такой эмоциональной и мягкой.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросил я.

Она посмотрела на меня, и я не увидел той суровости и сосредоточенности, которая была так характерна для нее.

— Я хочу сказать, ты же понимаешь: Акоста может здорово испортить тебе жизнь. Он чиновник.

Она быстро пришла в себя, будто от пощечины, и на ее скулах заиграли знакомые желваки.

— Да хоть сам Иисус, — огрызнулась она. Было очень приятно видеть, как к ней возвращается прежняя ядовитость.

Она вышла из машины и пошла по тротуару к входной двери. Я отправился за ней и нагнал, когда она нажимала на звонок. Ответа не последовало, и Дебора начала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. В тот момент, когда она подняла руку, чтобы позвонить еще раз, дверь резко распахнулась и на нас уставилась невысокая коренастая женщина в униформе горничной.

— Да? — Горничная говорила с сильным центральноамериканским акцентом.

— Мы можем увидеть Роберта Акосту?

Женщина нервно облизнула губы, ее глаза бегали из стороны в сторону. Она вздрогнула и покачала головой.

— Что вы хотите от Бобби? — спросила она.

Дебора подняла значок, и горничная шумно втянула воздух.

— Мне нужно задать ему кое-какие вопросы, — сказала Деб. — Он дома?

Горничная с трудом сглотнула, но ничего не сказала.

— Мне просто надо с ним поговорить, — продолжала Дебора, — это очень важно.

Горничная опять сглотнула, и ее взгляд скользнул куда-то за наши спины. Деб повернулась и посмотрела в том же направлении.

— Гараж? — спросила она, поворачиваясь обратно. — Он в гараже?

Наконец горничная кивнула:

— El garaje[6], — сказала она тихо и очень быстро, как будто боялась, что ее услышат. — Бобби vive en el piso segundo[7].

Дебора посмотрела на меня.

— В гараже. Бобби живет на втором этаже, — перевел я. Несмотря на то что она родилась в Майами, в школе Деб выбрала французский.

— Сейчас он там? — спросила она горничную.

Та дернула головой в знак согласия:

— Сгео que si[8]. — Она облизнула губы еще раз и каким-то судорожным движением закрыла дверь, сумев при этом не хлопнуть ею.

Дебора посмотрела на закрытую дверь и покачала головой.

— Чего она так испугалась?

— Депортации, — предположил я.

Она фыркнула:

— Акоста не станет нанимать нелегалов. Он может выдать грин-карду кому угодно.

— Может, она боится потерять работу.

Дебора посмотрела на гараж:

— Ага. А еще, может быть, она боится Бобби Акосты.

— Ну… — начал я, но Дебора сорвалась с места и завернула за угол дома до того, как я успел произнести еще что-нибудь. Я догнал ее у подъездной дорожки. — Она скажет Бобби, что мы здесь, — сказал я.

Дебора пожала плечами:

— Это ее работа.

Она остановилась у ворот гаража.

— Должна быть еще одна дверь. Может быть, лестница.

— Давай посмотрим за углом, — предложил я, но не успели мы пройти и двух шагов, как раздался грохот и ворота гаража начали открываться. Я слышал приглушенное урчание, доносящееся изнутри и становившееся все громче, по мере того как ворота открывались. И когда они поднялись настолько, что стало возможным заглянуть внутрь, я увидел источник звука — мотоцикл. Худой парень лет двадцати сидел на байке с работающим вхолостую мотором и смотрел на нас.

— Роберт Акоста? — окликнула его Дебора, шагнула вперед и потянулась за значком.

— Чертовы копы, — сказал тот, прибавил оборотов и рванул с места, совершенно определенно целясь в Дебору. Она едва успела отскочить с пути мотоцикла, который спустя мгновение оказался уже на дороге и стал удаляться на большой скорости. К тому времени как Деб поднялась на ноги, он уже исчез из виду.

Глава 13

За время моей работы в Майами-Дейд я неоднократно слышал выражение «дождь из дерьма», но, скажу честно, наблюдать воочию данный метеорологический феномен мне не приходилось до того момента, когда Деб пришло в голову объявить в розыск единственного сына высокопоставленного чиновника. Через пять минут у дома рядом с машиной Деборы стояли три полицейские машины и фургон службы новостей, а через шесть ей позвонил капитан Мэттьюз. За две минуты их общения я не услышал от Деборы ничего, кроме «да, сэр» и «нет, сэр», и к концу разговора ее зубы были сжаты настолько плотно, что я засомневался, сможет ли она когда-нибудь снова есть твердую пищу.

— Твою мать, — сказала она сквозь зубы, — Мэттьюз отменил розыск.

— Мы знали, что так и будет.

Деб кивнула. Ее взгляд скользнул мимо меня в направлении дороги, и она выругалась.

Я посмотрел в ту же сторону и увидел Дика. Он выбирался из машины, одновременно подтягивая штаны и улыбаясь женщине, которая стояла возле фургона новостей и причесывалась, готовясь к съемке. Она замерла на минуту и удивленно взглянула на него. Дик кивнул ей и прогулочным шагом направился к нам. Женщина посмотрела ему вслед, облизнула губы и продолжила расчесываться с удвоенным рвением.

— Строго говоря, он твой напарник, — заметил я.