Делира. Рабыня для воина

Мужчина провел ладонями от талии вверх, вдоль моих рук к кистям и переплел наши пальцы. Почему-то сейчас это движение воспринималось абсолютно естественным, правильным. Спустя несколько глубоких вдохов опустила руки, сложила их на животе, но так и не выпустила его пальцы, тем самым позволив заключить себя в объятия, откинула голову Ритару на плечо, открыла глаза и продолжила наблюдать.

Солнце между тем вовсе не стояло на месте, а медленно, будто нехотя, опускалось за линию горизонта. И с каждой секундой мир менял краски: от золотистых до розовых и красно-оранжевых, а после — кроваво-багряных и малиновых. С востока покрывалом расстилался темно-синий, постепенно тускнея и принося с собой тихое умиротворение ночи.

— Спасибо, — в очередной раз за этот день поблагодарила Ритара.

— Пойдем?

Вздохнув, я кивнула. Как ни жаль было возвращаться, но мгновение ушло, ночь вступила в свои права, сменив на посту день. Больше здесь делать было нечего. Мы не спеша вернулись к оставленным сумкам, однако вместо того, чтобы уходить, мужчина начал доставать одеяла.

— Есть хочешь? — поинтересовался он.

— Разве мы не спускаемся?

— Нет, останемся здесь. Уже слишком темно, — пояснил тот, продолжая организовывать стоянку.

— А как же сауры? — на самом деле меня больше волновал мой левар, только спрашивать про него — верный способ нарваться на очередную насмешку.

Ритар оторвался от своего занятия, посмотрел мне в глаза и выгнул бровь. Ничего от этого человека не скроешь, просчитывает на раз.

— Они никуда не уйдут и за Котом присмотрят.

Уверенность мужчины меня успокоила. Если Ри осталась там за старшую, она точно не даст левару натворить дел, да и тот не столь глуп, чтобы ни с того ни с сего убегать от людей.

— Помоги-ка с костром, — попросил наемник, чем немало меня удивил.

В последнее время от него было больше просьб и вопросов, чем приказов, и это настораживало. Вернее, радикально расходилось с привычным поведением мужчины, и я все гадала, что же вдруг изменилось.

Вдвоем мы быстро насобирали веток для костра. Готовить не было нужды — остались запасы с обеда, просто с огнем теплее и приятней, чем без него.

После я лежала на животе, положив голову на сложенные руки, смотрела на костер и слушала потрескивание поленьев. В отличие от леса, здесь, на вершине, тишина оглушала: ни птиц, ни животных, а редкие хилые деревья почти не шелестели на ветру. Да и сам ветер словно отправился спать вслед за солнцем. Зато мне не спалось совсем. Айкар лежал рядом спиной ко мне, но я чувствовала, что тоже бодрствовал.

Я перевернулась на спину, заложила руки за голову, разглядывая теперь черное небо. На бархатном покрывале, словно россыпь драгоценных камней, сверкали звезды.

— Такие яркие в горах. И так близко…

Протянула руку, будто могла дотянуться до серебристой точки. Рядом повернулся Ритар и тоже посмотрел в небо.

— Не спится?

— Нет. Разве можно спать, когда они так громко шепчутся?

Мне вспомнилась легенда о флейрах. Эти полузвери-полуптицы с телом левара и головой птицы и крыльями обладали отменным дневным зрением, но совсем плохо видели ночью. Они могли спотыкаться, идя по земле, при этом никогда не сбивались с курса и не теряли ориентации в полете. Так и пошла молва о том, что на высоте крылатые слышали шепот звезд, которые указывали им дорогу.

— И правда, — усмехнулся воин и указал пальцем на созвездия над нами: — Левар как всегда рычит на пса.

— А там воин пытается сразить очередного змея, — подключилась я, выискивая знакомые созвездия.

— И дева потеряла на другом краю небес свой венец.

— Почему потеряла? Может, его украли, — возразила я.

— Если так, он не валялся бы один у самого горизонта. Но флейр ее выручит. Видишь, уже летит?

— Флейр? Разве это не дракон?

Всегда считала, что это мифический ящер стоит, расправив крылья. И называли его именно драконом.

— По мне он больше похож на флейра. Видишь, та крайняя звезда, — Ритар придвинулся ближе, и теперь мы соприкасались головами, — разве это похоже на драконий нос? Скорее на клюв. А если прислушаться, то можно услышать клекот, — едва слышно закончил мужчина, и между нами воцарилась тишина.

Но мне не нужно было воображать или прислушиваться — эти звуки всегда звучали в моей голове, они шли от сердца.

— Теперь понятно, почему флейры не терялись.

Вдруг накатила грусть. Я ясно представила, как мы с моей половинкой рассекаем черную гладь неба, и летим, слушая разговоры звезд. Сердце защемило от тоски. Я зажмурилась, прогоняя прочь ненужные мысли, задержала дыхание, чтобы выдохнуть в ночь свое отчаяние, а после вдохнуть капельку надежды, и не заметила, как надо мной навис воин.

— Дели, — позвал он.