Делирий

Начались же эти проявления расслабленности недавно, после инцидента с Феллером. Магистр погиб, русский экзор Волков удрал, найти его не удалось, но и этот беспрецедентный случай почему-то не заставил Кочевника принять какие-либо меры для расследования случившегося. Лишь намёк Владыки «на повышение» слегка насторожил, да и то не в той степени, какая требовалась для оценки происходящего.

– Маскер! – снова шепнула референт.

Шит! – выругался министр про себя, глянув на длинные зеленоватые пальцы, вцепившиеся в перила моста, заставил их стать человеческими. Неужели на него так повлиял факт предательства магистра? Или тут что-то другое?

– Едем.

Сели в машину.

– Рискуете, – неодобрительно проговорил Метельский, глотнув перед этим коньячку.

– Куда? – спросил водитель, которого министру дали вместе с прекрасным белым «Ауди Q8».

– Никого? – спросил Фурсенюк.

– Вокруг наши люди, – успокоил его замглавы администрации Леонид Цегер.

– В гостиницу, – приказал Эдмон Арбенович. – Рассказывайте, что тут у вас творится. Хотелось бы побывать на Байкале. Можете устроить экскурсию?

– Завтра у вас пять встреч, – напомнил Метельский. – В Бурятском научном центре, в газете «Информ-полис», в телекомпании «Ариг Ус»…

– Ну? – посмотрел Фурсенюк на Цегера.

Тот нервно пригладил редкие волосы на макушке.

– Болтают о найденном в глубинах озера городе.

– Что значит – болтают?

– Информация засекречена, просочились слухи о якобы городе.

– И у вас нет никаких точных сведений о находке? – осведомился неприятным тоном Фурсенюк.

Чиновники переглянулись.

– Нас не допускают к месту спуска «Миров», – сказал Цегер виновато. – Процесс взяли под контроль федералы.

– Очень смешно. Значит, если мне захочется побывать на борту баржи, с которой спускают «Миры», меня не пустят?

– Это не баржа, спецкорабль «Метрополия».

– Какая разница?

– Мы можем запросить местный отдел ФСБ…

– Так сделайте это! Повторяю вопрос: сегодня мы успеем съездить на побережье Байкала?

– Съездить не успеем, дороги плохие, разве что слетать.

– В таком случае организуйте мне экскурсию, используйте все наши ресурсы. И вот ещё что: найдите мне парочку цвикки.

Метельский и чиновники посмотрели на министра с одинаковым недоумением. Он усмехнулся.

– Наши противники называют их кодирантами.

– Слушаюсь, Эдмон Арбенович, – пробормотал Цегер. – Думаю, через час всё будет готово.

В гостинице министр действительно провёл всего один час, запретив кому-либо из сопровождающих заходить к нему в номер, кроме референта. Он не говорил с ней о делах, он просто расслабился, а потом полежал в ванной, то погружаясь в воду целиком, то высовывая голову.

В два часа дня позвонил Цегер:

– Всё готово, Эдмон Арбенович, вертолёт ждёт нас на окраине Улан-Удэ. Будете обедать?

– После экскурсии. Кто обеспечивает полёт?

– Абраимов.

Генерал Абраимов был не только начальником УВД Бурятии, но и эмиссаром Кочевника по Сибири. Ему можно было доверять.

– Поехали, – вызвал заместителя Фурсенюк.

В холле к ним было сунулись журналисты, прознавшие о визите министра, но Фурсенюк не снизошёл до интервью.

– Вечером, – пообещал он.

– Зачем вам цвикки? – подошёл к нему Метельский, изрядно набравшийся алкоголя.

– Не догадываетесь, Леопольд Иосифович? Я, кстати, приказывал вам не пить.

– Прошу прощения, я трезв как стёклышко.

– Цвикки нам понадобятся для нейтрализации ситуации на Байкале.

– Каким образом?

– Пока не знаю.

– Легче закодировать новых исполнителей, уже ставших своими на их базе.

Кочевник хотел оборвать заместителя, потом подумал, что он прав.

– На месте решим.

Вертолёт – новенький «Ми-34С1», словно только что сошедший со стапелей авиазавода, ждал министра на лётном поле местного аэроклуба. Из салона на поле тяжело спрыгнул мордастый Абраимов в генеральской форме. По причине непривычно тёплого дня френч на нём был расстёгнут, галстук сдвинут набок. Правда, увидев министра, он поправил галстук, застегнулся.

– Эдмон Арбенович…

– Расслабьтесь, Гулуун Асагович, я же не министр внутренних дел. Садитесь, доложите обстановку в полёте.

Компания заняла места в кабине вертолёта. «Ми-34» зашелестел лопастями винтов, взлетел.

– Я договорился с федералами, – начал Абраимов, бурят по национальности. – Нас проведут над Байкалом в месте погружения «Мира».

– Что им известно?

– Пирамиды найдены в районе Подсолнуха.

– Где? – удивился Фурсенюк.

– Это грязевой вулкан на дне озера, назвали Подсолнухом. Там довольно глубоко, больше километра.

– Оставьте эти подробности.

Вертолёт поднялся над городом.

Столица Бурятии легла под ним резным узором рукотворных «сопок» с красным оттенком, как бы оправдывая название города. Фурсенюк знал, что Улан-Удэ переводится с бурятского как Красная Уда. Знал он, что основан город был в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году как казачье зимовье, двенадцатью годами позже стал известен как острог, форпост продвижения казаков на восток, и лишь в советские времена стал столицей Бурятской автономии.

– Красиво, – кивнул на иллюминатор Абраимов.

– Не отвлекайтесь, – оборвал его Фурсенюк, гадая, с чего это эмиссара потянуло на эмоциональные оценки.