Делирий

Лиссан? Мы не настолько в близких отношениях сейчас. К кому же, не может человек, который пытался как-то помочь с проблемой и вставить мозги на место, признать то, что сама головой тронулась.

Сложно все. Очень сложно.

Я нашла себе способ выговориться – теперь я пишу стихи.

Если честно, никогда бы не подумать, что поэзия станет моей отдушиной.

У нас просто сложный период в отношениях. Такое бывает и я уверена, что скоро все наладится. Мы со всем справимся и будем вместе.

Потерять Даниэля, сейчас для меня подобно смерти.

Даже не представляла, что могу влюбиться настолько сильно.

Мне пришлось прекратить вести блог. Сначала просто не хватало на это времени, а потом я поняла, что мне просто нечего рассказывать о своей жизни. Если до этого, я работала, занималась танцами и совмещала все вместе с учебой, радовалась жизни, то сейчас все как-то иначе. С модельной индустрией, я попрощалась, сама того не замечая. Поступало пару заказов на купальники, но Даниэль был категорически против этого и мне пришлось отказаться. Хоть съемка обещала быть на море с проплаченным отелем на пару дней и весьма неплохой оплатой.

Про танцы я тоже забыла. Да и кажется, я вовсе разучилась двигаться и растяжка у меня явно на нуле.

О чем я могу рассказать людям? О том, как сижу дома целыми днями и если бы не универ, то вообще сошла бы с ума?

Летом нужно будет обязательно найти себе работу, иначе просто сойду с ума.

Никогда не просила денег у парня на ногти и косметику, но и здесь что-то пошло не так.

Дан периодически берет какие-то подработки, зарабатывая нам на жизнь.

Мне он работать не дает, аргументируя все тем, что так я не сдам сессию, если буду совмещать.

Наливая себе кофе, достаю последний сырник.

Я очень похудела за это время, вызывая просто шквал негативных эмоций у Микаэлы и мамы.

Кусок в горло не лезет, когда мы ссоримся с Даном, а ссоры у нас сейчас случаются практически каждый день.

Мой рацион в день состоит из пары сырников на завтрак, импровизированного обеда вроде каши и минимум литра кофе.

– Что на ужин?

Даниэль бросает удивленный взгляд на пустую плиту, затем открывает холодильник и странно смотрит на меня, ничего там не увидев.

– Я только пришла. Дай мне время отдохнуть.

Тяжело вздыхая, он напрягает челюсти и взглядом метает в меня ножи.

– Чтобы через час, еда была готова.

Что?

– Как отдохну, так и сделаю, – пожимаю плечами.

Внешне нельзя сказать, но внутри у меня все сжимается в тугой узел и тревожность подкатывает к горлу.

– Этери, ты плохо услышала? – поднимая брови, спрашивает брюнет и подходит ко мне.

Нервно делаю глоток кофе.

– Я приготовлю ужин, как только отдохну.

Его ноздри сужаются, дыхание становится прерывистым. Он прикусывает нижнюю губу, будто давая мне сигнал замолчать.

Наклонившись, парень крепко вжимается руками в стол и наши лбы соприкасаются.

– Я что-то не ясно сказал?

Черт.

Слезы подкатывают к горлу и буквально начинают душить.

– Дан…

Парень резко хватает мою кружку и тарелку с сырниками и бросает на пол. Звук разбитой посуды, заставляют слезы пролиться.

Прикусывая нижнюю дрожащую губу, закрываю рот рукой и понимаю, что начинаю рыдать. Всхлипы душат изнутри.

– Давай только без этих драм, Этери. Ты не маленькая девочка, соберись и перестань ныть.

Закрываю лицо ладонями, всхлипывая, пока слезы ручьем стекают вниз.

– Успокойся!

Так себе способ успокоить.

– С меня хватит! – кричит Дан на всю квартиру. – Я прихожу домой и мало того, что ты ничего не приготовила, так еще и истерики мне заказываешь.

Заткнись. Пожалуйста, Дан, замолчи. Ты делаешь мне только хуже.

– Да пошла ты.

Он выходит из кухни, громко хлопнув дверью. Звук эхом отдается в голове. Живот начинает ужасно болеть и я обхватываю его одной рукой.

Теперь каждый раз, когда я сильно нервничаю, боли в животе сводят с ума.

Делаю глубокий вдох и выдох. Всхлипывая носом, складываю руки на животе, в надежде хоть как-то снять боль.

Мне нужно успокоиться.

Медленно вставая со стула, тяжело дыша, выхожу в коридор и замираю на месте.

Слишком быстро и нервно, Даниэль скидывает свои вещи в рюкзак, выглядя при этом максимально озлобленным.

– Что ты делаешь? – тихо спрашиваю.

– Я ухожу, – огрызается он, даже не поворачиваясь. – Поживу у друзей, пока ты не успокоишься.

– Дан…

Слезы снова атакуют глаза и руки начинают дрожать.

– Я устал, Этери. Сколько еще будет таких этих истерик на пустом месте? – кричит брюнет, завязывая шнурки на кроссовках. – Я просто попросил тебя приготовить гребаный ужин и ты мне закатываешь драму.

Быстро вытираю слезы, но продолжаю всхлипывать.

– Либо ты сейчас успокаиваешься, либо я ухожу и можешь считать, что между нами все кончено.

Я не знаю, что сейчас мною движет, но становится адски страшно от этой фразы. Внутри буквально что-то обрывается с его словами.

Не думая, подбегаю к нему и крепко обнимаю, прижимаясь максимально сильно. От него больше не пахнет лаймом, только болью.

– Не уходи, – шепчу ему, уткнувшись носом в шею. – Пожалуйста.

Делаю вдох за вдохом, успокаиваюсь и пытаюсь прийти в себя.

– Этери, сколько уже раз я говорил тебе, что ненавижу все эти истерики.