Делирий

В объёме передачи мелькнули каменные рёбра, углы, выпуклости, выхваченные из тьмы лучом фонаря. Блеснули какие-то искристые стены, словно обсыпанные жемчугом, и странные конструкции, напоминающие фермы. Луч ушёл вниз, его пятно пробежало по кавернам провала где-то на глубине сотни метров, отражаясь от необычных изломов правильной геометрической формы. Затем всю картинку передачи заштриховала сетка помех: бортинженер опустился глубже, и связь с ним прервалась.

— Не нравится мне эта дырка, — проворчал пилот.

— Мне тоже, — согласился Задирко. — Но выбираем условия испытаний не мы.

— А кто?

— Кто-то выше нас.

— Козловский?

— Над Козловским тоже есть регулировщики.

— Ты имеешь в виду премьера? Или президента?

— Я имею в виду тех, кто рулит всем космосом.

Пилот с любопытством посмотрел на командира.

— Так то ж Господь Бог., — Бога нет. А те, кто рулит, есть.

— Не понимаю, о ком ты.

— Я тоже в своё время не понимал, да нашлись люди, дали почитать кое-какую литературу.

— Дашь мне?

— Дам. — Задирко глянул на часы, позвал Астахова: — Миха, как слышишь?

Ответом ему был шорох динамиков. Бортинженер либо не слышал его, либо они не слышали ответа бортинженера. Слои лунных пород вполне могли гасить радиоволны передатчика.

— Спустимся пониже?

— Как скажешь. Наша птичка работает превосходно, можно рискнуть.

— Тогда падаем на полкилометра, повисим над дырой и посмотрим, что там происходит.

Корабль послушно пошёл вниз, со стороны и вправду напоминая большую белоснежную птицу с хищными обводами. На панелях индикации слева от пилота и справа от командира перемигнулись огни. В рубке царила шелестящая тишина, поэтому голос бортового компьютера, которого космонавты называли Маэстро, прозвучал неожиданно громко:

— Нештатный расход топлива манёвра. Рекомендую перейти на главный осевой ресурс.

— Поднимем пыль внизу, — сказал Злотник, — ничего не увидим.

— Прошу уточнить задачу.

— Поддерживать заданную высоту в режиме малых тангенциальных ускорений.

— Принял.

«Русь» остановилась на высоте пятисот метров над бугристой поверхностью «морского» дна. Провал стал виден отчётливей, но в его глубине по-прежнему царила тьма, изредка прорезаемая лучом фонаря десантника: в безвоздушном пространстве свет не был виден, но в провале клубилась пыль, и луч проявлялся кисейной полоской, освещая ярко вспыхивающие края пролома.

— Не похоже на лавовый пузырь, — заметил пилот. — Видишь, какие ровные края?

Задирко согласился с Иваном. Геометрия провала напоминала некую систему, в которой угадывались искусственные формы. Похоже было, что китайский корабль случайно сел на прозрачное перекрытие какого-то зала, и оно не выдержало его веса.

Над краем обрыва всплыла серебристая капля.

— Командир, там такое! — раздался взбудораженный голос бортинженера. — Тебе бы посмотреть!

— Что с китайцами?

— Глухо! Модуль всмятку, полная тишина. Он свалился на какой-то острый шпиль и развалился надвое. Живых, скорее всего, никого. Во всяком случае никто не шевелится и не зовёт на помощь. Туда надо спасателей с резаками. Но ты бы видел, что прячется внизу!

— Что?

— Тоннели, стены, какие-то конструкции… жизнь, понимаешь?!

— Что значит — жизнь? Ты кого-нибудь видел?

— Нет.

— О какой жизни речь? Возвращайся.

— Может, сядем поближе, посмотрим? Это же настоящая сенсация! Честное слово — голова кругом!

— Дадут разрешение — сядем. Поднимайся к нам, будем ловить.

Серебристая фигурка начала приближаться к кораблю, опираясь на хвостик прозрачно-пылевого пламени.

Кто-то посмотрел на космонавтов, мрачно и с угрозой.

Пилот замер, поднял глаза на потолок кабины.

Застыл и Задирко, чувствуя, как потеет спина.

Они переглянулись.

— Дьявол! — пробормотал Иван. — Ты чуешь?

— Уходим отсюда!

— А Миха?

— Ловим Миху и смываемся!

Бортинженер сориентировался, быстро добрался до зависшего над краем провала корабля.

— Открывайте калиточку.

— Помоги ему.

Пилот молча выбрался из кресла, закрыл забрало шлема, проверил герметизацию и скрылся в люке, удобном для прохода людей в любых скафандрах. Костюмы, которые носили космонавты во время полётов, позволяли им работать в безвоздушном пространстве два часа, поэтому для кратковременной операции в космосе переодеваться было необязательно.

Пшикнула воздушная отсечка.

Прошла минута, другая.

Серебристая фигурка Астахова исчезла из поля зрения бортовых телекамер, возникла в зрачке камеры над люком.

— Нагрузка на двигатели превышает штатную, — доложил Маэстро. — Рекомендую сменить режим.

— Ещё пару минут, и перейдём на большую тягу, — пообещал Задирко.

Корабль вздрогнул.

— Осторожнее там, — проворчал командир. — Возитесь как слоны в посудной лавке.

— Я на борту, — раздался голос запыхавшегося бортинженера. — Закрываем люк.

Задирко хотел пошутить: хорошо, что здесь нет гаишников, — но снова всей спиной поймал неприятный, угрожающий взгляд и сглотнул слова.

— Внимание, форс-мажор! Уходим на полной!