Делирий

Это правда, я и сам так делал. Самое интересное, что, если представить незнакомую местность, где ты не был ни разу, и задать вопрос, всё равно получишь ответ.

— От армянского радио? — пошутил Роман.

— Не знаю, может, и армянского, но эта штука работает, висв. Если что не получится обычным способом, попробуй этот.

— Кто же отвечает?

— По шаманским поверьям — духи природы.

— А по науке?

— Для того, кто слышит, проявляется канал связи с общим информационным полем Земли, читал небось. Поговори с Тамерланом, он физик, как и Харитоныч.

Вертолёт поднялся повыше, пошёл по кругу с креном на правый борт.

Пассажиры приникли к иллюминаторам.

В центре окружности, описываемой вертолётом, стал виден белоснежный кораблик, лодки, кораблик поменьше.

— Большой — это «Метрополия», — сказал Ылтыынг — база «Миров».

Роман несколько мгновений вглядывался в кораблик, застывший на тёмно-синей глади, откинулся на спинку лавки, закрыл глаза.

Юна снова погладила его пальчиком по локтю, давая понять, что она рядом и готова поддержать, но он уже «вылетел» из тела и незримым облачком опустился на корабль.

4

Двадцать второго августа Фурсенюку позвонил мэр Улан-Удэ и любезно предложил посетить концерт Брюссельского военного оркестра, специально приглашённого из Иркутска, где он гостил уже три дня, для участников культурного форума; имелось в виду празднование Дней культуры Казахстана в столице Бурятии.

— Непременно буду, — пообещал министр, собиравшийся на очередную вылазку к Байкалу.

На берегу озера он был уже трижды, однако, несмотря на предпринятые агентами меры и скандал с экипажем первого «Мира», едва не затопившим подводный аппарат, исследования дна озера в районе Подсолнуха продолжались, и это заставляло Кочевника нервничать. Ему очень хотелось, чтобы о находке забыли и долго не вспоминали, но время шло, а он и его люди всё ещё топтались на месте, пытаясь найти решение поставленной Главным Поводырём задачи.

И вот он сам прибыл к Байкалу, что явно говорило о негативном отношении Владыки к деятельности Поводыря, отвечающего за контроль России.

Фурсенюк вызвал в номер Метельского.

— Что случилось?! — прибежал одетый в шорты, распаренный и потный заместитель.

— Мне нужны данные по России, от которых Генеральный пришёл бы в восторг.

— О, чёрт! — взялся за мокрый носовой платок Леопольд Иосифович.

— Согласен, он чёрт, — кивнул Эдмон Арбенович, — но это обстоятельство не избавляет нас от необходимости подчиняться ему… в известных пределах.

— У меня ничего нет… впрочем, подождите-ка, есть статистика по России, — вспомнил Метельский.

— Какая статистика?

— Чего мы добились за последние двадцать лет.

— Он знает, — поморщился Фурсенюк.

— Может быть, не всё?

— Хорошо, несите.

Метельский умчался, пыхтя и отдуваясь, воняя потом, вернулся через десять минут, держа в руке прозрачную оранжевую папочку с листочками бумаги.

— Вот, пожалуйста. Россия занимает первое место в мире по абсолютной убыли населения, первое место по смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы, первое место по числу пациентов с заболеваниями психики, первое место по количеству абортов и материнской смертности, по темпам роста курящих детей, по количеству авиакатастроф, по количеству ДТП…

— Дайте. — Министр отобрал папочку, пробежал листки глазами, проговорил вслух последний вывод: — Первое место по уровню бюрократии. Неплохо, право слово.

— Там ещё есть виды деятельности, где мы занимаем последнее место в мире.

— Мы?

— Э-э, Россия, — спохватился заместитель.

— Хорошо, идите, отдыхайте. Вечером идём на концерт.

— Какой концерт?

— Брюссельского оркестра.

— Отказаться нельзя?

Кочевник поднял на Метельского глаза, и тот отступил, кланяясь.

— Будет исполнено, Эдмон Арбенович.

Подумав, Кочевник достал лонграцию, с виду не отличавшуюся от обычного айкома. На торце аппарата, способного поддерживать связь с абонентами даже в пределах Солнечной системы, загорелась красная искорка, начала мигать, сменила цвет на сиреневый и на голубой.

— Это я, — сказал Кочевник.

Над торцом рации вытянулась лучистая вуалька, соткала призрачный видеообъём, который спустя несколько мгновений обрёл форму дирижёра Калкаманова.

— Слушаю, Эдмон Арбенович.

— Хотел бы доложить вам о наших успехах.

— Лучше расскажите о неудачах. Впрочем, мы ещё поговорим об этом. Почему сорвалась операция с нейтрализацией батипланов «Мир»?

— Мы закодировали пилота смены…

— Вы не выполнили задачу! «Мир» продолжает работать.

— За ситуацией следит особая группа ФСБ, использующая штатных экстрасенсов.

— Ну и что?

— Мы работаем с ними, готовим аккуратно утопить «Миры» один за другим. Я подключил всех своих агентов, работающих в местных властных структурах.

— Не вижу позитивных подвижек. Разработайте план проникновения наших спецагентов на борт судна-базы. Я тоже хочу попасть туда.

— Зачем? — озадаченно спросил Фурсенюк.

— Попытаюсь расконсервировать Колыбель.

— Каким образом?!

— Это не ваша забота. Кстати, будьте осторожнее, ваш обидчик Волков тоже здесь.

— Не может быть! Я бы почувствовал…