Делириум. Проект «Химера»

В целом Ира считала, что ей повезло работать именно в этом институте. Во-первых, достойный оклад позволил девушке обустроиться в городе, снять квартиру в центре и, к тому же, материально поддержать родителей. Но главное, на работе Ира чувствовала себя как рыба в воде.

– Ирина Николаевна, что закажем? – спросила Катя, разглядывая меню.

– Я бы взяла порцию супа, бифштекс и двойную картошку-фри. Ещё можно салат с грибами и булочку. – Видя удивлённый взгляд Кати, явно прикинувшей в уме сумасшедшую калорийность такого ланча, Ира не удержалась и пошутила: – Не забудь граммов пятьдесят майонеза!

Катя наклонилась и почти шёпотом произнесла:

– Ирина Николаевна, потом расскажете, в каком фитнес-клубе занимаетесь.

Ира улыбнулась:

– Ты будто не знаешь. Четыре часа в противочумном костюме – вот и весь фитнес.

Широко улыбнувшись подруге, Катя отправилась делать заказ.

– Эй, про майонез я пошутила! – крикнула ей вслед Ира.

Катя махнула рукой, не оборачиваясь: «Поняла-поняла!».

Ирина посмотрела в окно. Солнце, казалось, плавило асфальт. Хорошо, что в столовой есть кондиционер. Тема затянувшейся жары в Иркутске уже много дней не сходила с экрана телевизора и первых полос местных газет. Иру крайне забавляли заголовки газетных статей: «Глобальное потепление», «Предвестье климатической катастрофы» и тому прочее. Что за существо такое – человек: никогда ничему не рад. Если жара – то плохо, если мороз – тоже плохо. А вот Ире лето нравилось, особенно это время – июль и август. Как говаривал отец, жар костей не ломит.

Справедливости ради стоит отметить, что Ира с детства не любила зиму и холод, пусть и не жаловалась никогда. Сибирь – не Канары, понятное дело, и в небольшой сибирской деревне, где прошло детство Саратниковой, зима часто выдавалась суровой. Девушка вдруг вспомнила, как холодными зимними вечерами они с отцом сидели у тёплой печи и молча смотрели на огонь, а мама готовила ужин, напевая какую-нибудь старую песню.

Замечтавшись, Ира не заметила, как принесли заказ. Взглянув на обед Кати, Ира покачала головой. Её подруга придумала для себя очередную низкокалорийную диету. Хотя с фигурой у Екатерины Витальевны было всё в полном порядке, она, как и многие девушки, болезненно относилась к показаниям своих напольных весов.

– Катюш, я всё это для нас двоих заказала, – кивнула Ирина в сторону стола. – Чтобы ты хоть в обед нормально поела. У тебя всегда салаты-салаты… Смотреть больно. В твоём «ланче» ни белков, ни жиров, ни углеводов – того, что люди называют «едой». Надеюсь, твои морковки-свёколки не претендуют на звание полноценного обеда?

– Почему бы и нет? – легко ответила Катя, расставляя на столе тарелки. – Сейчас углеводы и клетчатка. Утром – жиры, а белки вечером. В последнем номере «Cosmo» есть вариант раздельной диеты, вы не читали разве? По-моему, не лишено смысла. – Катя присела за столик и взяла салфетку.

– А по-моему, лишено. Я считаю, что раздельное питание нефизиологично, – Ира произнесла это тоном, каким преподаватель объясняет студентам прописные истины.

– Не скажите, вот в монографии Шелтона есть чёткое обоснование… – начала было Катя, но, заметив наигранно скучающий вид Ирины, улыбнулась. – Неважно. Приятного аппетита!

Ира улыбнулась в ответ.

– Катя, Шелтон не пишет монографий – только ненаучно-популярные книжки в мягких переплётах. Так что кушай. Приятного аппетита.

В столовую вошли ещё несколько сотрудников института, также освободившихся на обед пораньше.

– Всё-таки мне не верится, – произнесла Катя, трудясь над очередным салатом. – У нас с вами настоящий выезд в очаг. Я буквально чувствую себя экспертом Всемирной организации здравоохранения!

– Да, Катюша, какие твои годы, – ответила Ира. – По мне так и в городе работы хватает.

– Ну, Ирина Николаевна, что вы прямо как моя бабушка! Это не просто работа. Это, – Катя отчаянно жестикулировала рукой, забыв, что держит в ней вилку. – Это же приключение. Ну, как поход! Помню, в школе мы ходили в поход с классом. Я тогда дружила с одним одноклассником, его Виталиком звали. Так он все пятнадцать километров тащил мой рюкзак. Он мне не очень нравился, но настойчиво ухаживал. Так мило. А однажды, представляете, в любви признался, дурачок…

Ира часто думала, как Катюша умудряется есть и болтать одновременно. Причём, совершать оба действия одинаково эффективно. Хотя – болтает-то Катя действительно эффективно, ещё бы ела она что-нибудь стоящее, а то – салаты и прочая бутафория, на еду только отдалённо похожая…

– …Постоянно дарил цветы. Даже стихи писал… – не унималась Виноградова.

– Привет, девушки! Как идут дела? – к столику подошёл высокий блондин в белой футболке, сотрудник вирусологической лаборатории.

– Добрый день, Алексей. Всё нормально. Но всё-таки: дела у прокурора, а у нас – сплошной эпидпроцесс, – с какой-то холодной серьёзностью ответила Ира. И для её тона были основания.

– Ой, Лёша, привет! Слушай, у меня к тебе будет просьба, – быстро нашлась Катя.

– Что угодно прекрасной леди? – застыл в учтивом поклоне новоявленный «рыцарь».