Delirium tremens

Мартыненко, пошатываясь, тяжело поднялся с табурета и на подкашивающихся, ватных ногах, словно на расстрел, побрел в спальню. Снял с себя халат, домашние брюки и замер в ступоре: «На госпитализацию? Что же надеть? Что взять? Куда?!» – он открыл дверцу шкафа, на внутренней стороне которой, в зеркале отразилась прихожая и входная дверь. Ее спасительный вид замешал в его голове беспощадный, крепчайший коктейль из отчаяния, безумия и надежды. Владимир Григорьевич схватил из шкафа первое, до чего дотянулась рука – зимнюю шапку-ушанку, в которой он обычно ходил на рыбалку. Решительно нахлобучив ее на голову, он выскочил в прихожую и буквально влетел обеими ногами в рыболовные резиновые сапоги. Диким рывком распахнул дверь и с истошным криком: " А-а-а!…» – бросился вниз по лестнице. В трусах, сапогах и шапке…

Глава, в которой не было бы счастья…

– Чего звонишь?! Видишь – дома нет никого. Звонит и звонит! Сейчас милицию вызову! Ходят тут, всякие! Алкаши… – похожая на Шапокляк, соседка Мартыненко дружелюбием не отличалась. Сухонькая, с заостренными чертами лица и желчным, колючим, оценивающим взглядом, она появилась внезапно, высунувшись из-за открывшейся соседней двери справа, после того, как Михаил Дмитриевич несколько раз безуспешно нажал на кнопку дверного звонка квартиры Владимира Григорьевича.

– Не надо милицию. То есть, полицию. Я друг Вашего соседа и коллега по университету. Он на работу не ходит уже два дня. У нас никто не знает, где он и что с ним. И телефоны у него не отвечают: ни домашний, ни мобильный. А мне с ним поговорить очень нужно, – Зобин вынуждено заискивающе посмотрел ей в глаза, казалось – она вот-вот скроется за дверью.

– Нет его. Забрали. В пятницу еще увезли, – Шапокляк заметно подобрела, услышав в голосе Зобина, интеллигента несчастного, умоляющие интонации.

– Куда забрали? – удивился Михаил Дмитриевич.

– Знамо дело, куда. В психбольницу. Куда еще с белой горячкой забирают! – соседка с явным удовольствием просмаковала такую новость.

– Куда? С чем?! – от неожиданности Зобин сел на ступеньку лестничного пролета.

– Я же говорю, в пятницу еще, на прошлой неделе, выбежал вечером во двор с дурным воплем. Всех перепугал до смерти! В шапке зимней, летом-то! А сам в трусах и сапогах. Срамотища! Выскочил и орет на весь двор: «А-а-а! В КГБ нечистая сила!» Мы все, кто был, разбежались, думали – пришибет, а он в будку трансформаторную – шасть! – женщина перевела дух.

– В какую будку?! – Михаил Дмитриевич не верил своим ушам.

– Да, во дворе, трансформатор. Забежал туда, что-то дернул, свет во всем доме и погас. А из будки искры сыпятся, страсть! Электрик наш, из ТСЖ, Веня Шаповалов, прибежал, хотел выгнать его оттуда, а тот его проводом с током ткнул, чуть насмерть не убил. Электрика так шибануло – еле выполз наружу. Позвонили в милицию. Те приехали, тоже вытащить его оттуда не могут. Говорят, он кабелем под напряжением отбивается, а от самого перегаром несет! Допился окаянный! – соседка снова остановилась, восстановить дыхание.

– Он же не пил! – только и успел вставить Зобин.

– А ты знаешь, пил он или не пил? Дома-то, втихаря? Чужая душа – потемки, – отвлеклась она и тут же продолжила, – А потом, уже они, милицейские, вызвали скорую. В психбольницу, сказывают, надо его везти. Приехала скорая. Вытаскивайте – просят милицию – его оттуда, мы не можем. А эти отвечают – да мы тоже не можем! Мы думали – это ваш пациент, вам и вытаскивать. А врачи-то и говорят – ну так, отключите ток в будке, пока не поубивал никого. И эти, дуралеи, опомнились. Точно! Надо электричество во всем районе выключить. Выключили свет, потом три часа обратно дать не могли, нехристи! Зато соседа наружу на аркане выволокли. Связали веревками и в психушку отправили. А света потом еще три часа, до ночи, не было! Серию из-за них, сволочей, самую важную пропустила.

– На чем вытащили?

– На аркане, волоком. Петля такая на веревке. Еле вытянули. Здоровый детина-то…

…Этот бурный, точнее сумбурный поток сознания привел Зобина в полнейшее замешательство. Выбил почву из-под ног. Он растерянно поблагодарил соседку и вышел на улицу. Во дворе стояла маленькая трансформаторная подстанция. Михаил Дмитриевич подошел к ней. Следов борьбы видно не было. Только огромный висячий замок на двери – абсолютно новый, блестящий, в масле – косвенно подтверждал слова пенсионерки…