Делл (СИ)

Через секунду, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, я резко подскочила с пола, воздела руки к небу и, подпрыгивая на месте в нелепом танце, заорала не своим, срывающимся от волнения голосом:

- ОНО ПРИШЛО!!!

Мой сумасшедший рев вылетел за дверь, раздробился о низкую ограду, обогнул деревья и улетел за дома, прочь.

Сверху хлопнуло окно, а на заметенный парапет приземлилась пустая стеклянная бутылка.

Не разбилась. Помешала толстая шапка снега.

Чувствуя себя странно свободной и сумасшедшей, я рассмеялась.

*****

Гулкое помещение, один единственный стол, стоящий перед ним стул и окно во всю стену. Странная комната. Казалось бы, вошла в неприметное здание в одном из офисных строений в центре города, а теперь сижу вне времени и пространства. Где? Все еще в Соларе? Или уже на четырнадцатом?

За окном сгустились сумерки; падал тяжелый пушистый снег. Пейзаж внизу будто перестал существовать, размылся.

Я видела этих людей раньше, но вспомнила об этом только теперь: серебристая одежда, неприметные лица, ровные взгляды. Видела во время предыдущих переходов, но отчего-то благополучно забывала об этом почти сразу же.

Сразу же после чего?

Мысли метались и путались. Я нервничала.

Мужчина – немолодой и не старый – сидел за единственным столом и неторопливо проглядывал лист бумаги, который держал в руках.

- …проницаемость плюс два, восприимчивость десять «Б»… Хорошо. Восприятие себя и действительно ушло по кривой вверх, внутренний резерв возрос, – негромко, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания, монотонно зачитывал человек в форме.

О чем шла речь? Обо мне? Моих параметрах?

Понять бы хоть слово. Глядя в незнакомое лицо, я думала совсем о других вещах: с Чаком и Саймоном попрощалась, честно объяснила, что ухожу дальше. Перехожу. Оба и погрустили, и порадовались одновременно. Квартиру закрыла. Жаль оставлять нажитые вещи? Не жаль. Ничего ценного там не осталось, к Солару я так и не привыкла, хоть и научилась в нем жить. А как только научилась, сразу же зажегся зеленый свет… Ирония судьбы.

- Показатели хорошие, - продолжил говорить представитель Комиссии, которого я втихаря рассматривала вот уже долгие несколько минут, - вас допустили дальше, поздравляю.

Эмоции в его голосе отсутствовали, таким тоном можно было соболезновать об утрате или же сообщать о повышении в должности. Одинаково сухо, сдержанно, ровно.

В голове гулко билась и пульсировала единственная мысль, которую я должна – обязана была – облечь в слова как можно скорее, но пока открыть рот не представлялось возможности. Не перебивать же…

- …Четырнадцатый - один из самых благоустроенных Уровней, языковые барьеры жителей в центральной части материка отсутствуют, при переселении полагаются бонусы. Вам будет дан выбор: либо получить стартовый капитал наличными средствами, либо выбрать желаемое обучение и дальнейшее устройство по выбранной профессии. У вас есть предпочтения?

- Предпочтения? – переспросила я глупо, силясь следовать за темой разговора, но постоянно упуская ее.

- Предпочтения в выборе будущей профессии?

Я прочистила горло. Скрипнула ножка стула - эхо гулко отдалось от углов пустой комнаты.

- Пока нет.

- В таком случае наличные средства.

Мужчина что-то пометил на бумаге.

Стоило ему замолчать, как не вопрос даже, просьба, кружившая в голове уже несколько часов, вырвалась наружу в виде хриплой фразы:

- Пожалуйста, оставьте мне память.

Серые глаза оторвались от листа бумаги и посмотрели в упор – на плечи будто легли тяжелые ладони, мол, не шевелись, дай посмотреть внимательнее. В горле снова запершило. Я заставила себя продолжить, ведь если не объясню сейчас, то не объясню уже никогда, а это слишком критично. Слишком многое поставлено на карту.

- Я знаю, что память о прежнем уровне постепенно сотрется из моей головы, так всегда было. Но, пожалуйста, оставьте мне ее. Это очень важно. Слишком важно.

Последние слова я уже прошептала, едва не склоняясь под пристальным взглядом человека в форме. До чего же странная у них манера смотреть, не смотреть даже, сканировать, ввинчиваться, «проникать».

- Хотите ли объяснить причины подобной просьбы?

Глухо стукнуло сердце.

- Не хочу. - И добавила смущенно: - Извините. Личные причины.

Мужчина какое-то время смотрел на меня, затем неопределенно кивнул и вновь уткнулся в бумагу.

«Посмотрим», - показалось, он произнес. Но уверенности не было. Лишь надежда, слепая и обжигающая надежда на лучшее.

Я не должна ничего забыть. Не имею права.

В памяти всплыл знакомый образ – Дэлл.

Перед тем, как уйти, он оставил мне альбом.

«Посмотрите», - бросил через плечо и был таков. В комнате сделалось неестественно тихо. Падающий за огромным во всю стену окном снег лишь подчеркнул отсутствие звуков – осталось лишь собственное дыхание и оглушающая нервозность. Напротив желтела абсолютно чистая поверхность стола, за которым недавно сидел человек в форме – и на ней ни единого предмета: ни ручки, ни бумаг, ни даже скрепки.

Оставят ли память? Пойдут ли на уступки?