Делла-Уэлла

– Ты еще слишком молода, дитя, и не знаешь, что у каждого солнечного луча есть тень, как у каждой весны – зима. Они разделены временем или расстоянием, по лишь для поверхностного взора. Неистовая доброта – такое же зло, как и иссушающее летнее солнце, не затеняемое время от времени живительными тучами. И потом, добро, творимое только для себя, нередко оборачивается горем ближнему.

– Ха! – вскрикнула девушка. – Задача решается элементарно: нужно только всем анделисам войти в людей, и все будут хором творить добро. Глазом не моргнете, как у вас будет рай на земле… то есть на Тихри.

– К сожалению, твоя легкая и беззаботная мысль витает далеко от истины, златокудрое дитя. Непреложный закон гласит, что анделис, отдавший каплю своей крови, неминуемо погибает…

– Жалко, – искрение вырвалось у Таиры. – Я думала, все духи бессмертны. А что еще? Ты не договорил.

– Да, есть и еще… Тот, кто отмечен «поцелуем анделиса», может сотворить немало добра. В сущности, Полуденный Князь так и поступал, когда набирал пограничную стражу, возводил дома для смердов, раздавал погорельцам снедь, наводил новые мосты и закладывал бесчисленные фундаменты под следующую весну. Да что говорить – Дорога Оцмара стала самой богатой и безопасной на всей Тихри… Это так. Но вся беда в том, что тот, кто носит на себе знак анделисова проклятья, может нечаянно встретить женщину, в теле которой, так же, как и у него, будет жить невидимый анделис. И это напасть безмерная, потому что не будет преград, которые удержали бы их от нечестивого союза!

– Здрасьте вам, – снова не удержалась Таира, – два товарища по несчастью – и почему бы им не сочетаться, особливо если законным браком?

– Потому, что от соития двоих проклятых, несущих на себе «поцелуй анделиса», рождаются самые жуткие твари, когда-либо обитавшие на пашей Тихри. Ледяные локки, джаяхуудлы, шурушетры, смрадные секосои – все это детища подобных браков. Возможно, и ядоточивые хамеи – отдаленное их потомство. Легко себе представить, что стало бы с нашей дорогой, если бы ее начал заселять таким сатанинским отродьем не кто-нибудь, а собственный князь!

Дружинники незаметно переглянулись. Рассказ Травяного Рыцаря был чертовски увлекателен, но раздражала неуловимость той грани, которая разделяла в нем реальную историю княжеской вотчины Оцмара и нагромождение легенд и суеверий, к которым тут, наверное, относились вполне серьезно; но для джасперян, озабоченных поисками собственного ненаследного принца, знакомство с местным фольклором было, мягко говоря, несколько несвоевременным.

Острее всех это чувствовала сама принцесса. Хотя их появление на Тихри и началось со знакомства именно с вышеупомянутым отродьем, все равно трезвый разум безоговорочно разносил людей и нелюдь на разные стороны бытия: человеческую и магическую. На каждой заселенной планете встречалось и то и другое в самой различной пропорции. Они враждовали, сосуществовали, сутяжничали, побирались друг у друга и, в сущности, друг друга питали. Но на деле почти никогда не заключали брачных союзов, а если это и случалось, то, как правило, приходили к трагическому финалу стремительно и бесповоротно.

– По тому, как процветает твоя земля, – принцесса дипломатично покривила душой – нищета это была, не расцвет, – можно заключить, что все обошлось. И потом, твой Полуденный Князь так далеко, что его история вряд ли поможет или помешает нам в отыскании ребенка.

– Да, он далеко, – глухо подтвердил великан. – Но его руки дотягиваются до любого, каким бы расстоянием и временем он ни был бы отделен от княжьего двора. Сегодня эти руки дотянулись до моего отца.

– Прости, – быстро проговорила мона Сэниа, осознавая жестокость своей бестактности. – Я никак не думала, что твой отец мог быть замешан в дворцовых интригах…

– Он и не был замешан. Он был слишком мудр и великодушен. Но те, кто окружал старого Отногула, кто подтирал рукавами его тарелки и заплетал в косички хвосты его рогатов, благородством не отличались. Узнав о случившемся, они, долго не рассуждая, решили выкрасть наследника. И выкрали.

Мона Сэниа едва удержалась от того, чтобы пожать плечами, – обыкновенный дворцовый заговор, что ж тут такого?

– Но вот тут мой отец не остался в стороне. Он поднял верные Отногулу отряды и освободил мальчика. Заговорщики даже не успели объявить кого-нибудь новым князем, как уже все было кончено. Отногул расправился с ними жестоко, но иначе было и нельзя: его здоровье от всех волнений окончательно пошатнулось, и в любой миг он мог отправиться в княжескую анделахаллу. Оставлять же сына в перебесившейся своре не стал бы никто на его месте. И свору по его приказу перебили.

Огромные и неуклюжие пальцы Травяного Рыцаря подбирали с земли травинки и соломинки, которые превращались в тугой жгутик. Таира следила за их движениями с преувеличенной сосредоточенностью, высунув кончик языка. Скюз, видя такое внимание, невольно покусывал губы.