Дело №306 (Сборник)

— На этот вопрос мы и должны ответить! — воскликнул Градов. — Мы, советские разведчики по уголовным делам, обязаны не только найти виновных, но и снять обвинение с подозреваемого, если он невиновен. Это очень сложный случай, лейтенант. Начнем розыски с противоположного конца!

— Может быть, с доктора?

— Нет, пока оставим Иркутовых в стороне.

Градов поднял телефонную трубку, соединился с клиникой, спросил у дежурного врача, как чувствует себя неизвестная женщина, доктор ответил, что она все еще без сознания, но есть надежда…

— Да! — сказал майор, кладя трубку на место. — Пока она не придет в сознание, мы будем топтаться на месте. Хотя… — нажав кнопку настольного звонка, он приказал вошедшей секретарше вызвать Корневу.

Надя принесла «приказ» и сказала, что с трудом выявленная строка состоит из ряда цифр и знаков, которые удалось расшифровать. Они означают: «Улица Пушкина, 670».

— Такого номера дома там нет, — заметил Мозарин.

— Думается, — сказала Корнева, — эту цифру надо понимать так: дом шесть, квартира семьдесят. Или дом шестьдесят семь.

— А квартира ноль? — ехидно спросил Мозарин. Надя прикусила губу, сердито покосилась на него и попросила у Градова разрешения уйти. Майор утвердительно кивнул головой.

— Зачем вы подтруниваете над научной сотрудницей? — упрекнул Градов лейтенанта. — Ну, малость ошиблась девушка. Я все-таки думаю, что лучше, если мы, работники милиции, будем отличаться излишней вежливостью и чуткостью, чем наоборот. А вы — офицер, да еще фронтовик. Прошу помнить об этом…

— Есть. Разрешите сказать!

— Говорите.

— Вот вы вспомнили, что я, как и вы, фронтовик. А ведь тут есть люди, которые об этом забывают, хотя сами всю войну сидели в тылу.

— Да, сидели, лейтенант, и помногу раз просились на фронт. А им, как, скажем, мне, долгое время настойчиво приказывали оставаться на месте. Но вы очень скоро убедитесь на себе, что наша работа даже в мирное время — фронт!

Майор подошел к книжному шкафу, достал путеводитель по Москве. Он раскрыл книгу на описании улицы Пушкина. Подойдя к большой настольной карте столицы, Градов мысленно прошелся по правой, потом по левой стороне улицы. Нет! Здесь номера домов кончались, далеко не доходя до сотни. А не относится ли этот номер к магазину или столовой? Майор стал внимательно читать путеводитель.

— Ага! Пожалуйте сюда, лейтенант! — воскликнул он и обвел карандашом абзац. — Ясно? — спросил он, когда Мозарин прочел очерченные строки.

— Ясно, товарищ майор!

9

К вечеру Мозарин доложил, что лежащая в клинике женщина — учительница 670-й школы Вера Петровна Некрасова. Лейтенант привел с собой директора школы и любимого ученика Некрасовой — Леню Ильина.

Высокая седая женщина в светлом платье опустилась в кресло против Градова. Серые глаза с тревогой взглянули на него. Положив на стол худощавые руки, она с волнением спросила:

— Вера Петровна будет жить?

— Врачи надеются, что да, — ответил майор.

— Педагоги и ученики очень любят Веру Петровну. Она опытная учительница и чудесный человек!..

— Давно она у вас работает?

— До войны работала шесть лет. После возвращения в Москву — третий год.

— У нее есть родные?

— Были… Когда-то… Фашисты загнали ее семью с другими жителями села в сарай, облили стены керосином и подожгли.

— А где же в это время была Вера Петровна?

— Она пятнадцатого июня сорок первого года поехала на Украину, погостить к родителям, да так и осталась там. Ее отец был председателем колхоза. Вера Петровна ушла в партизанский отряд. Во время боя ее, раненую, захватили в плен. До сорок пятого года она просидела в концентрационном лагере.

— Откуда это вам известно?

— Она сама рассказывала. У нее имеются документы.

— Почему же вы не побеспокоились о том, что она так долго не появляется в школе?

— Теперь ведь каникулы… К тому же она собиралась уехать в деревню и вернуться только к началу школьных занятий. Я была рада за нее. Она все время лечится у гомеопата, сидит на диете. Она очень переутомилась, а тут еще под трамвай чуть не угодила. А еще раньше — вот не везет человеку! — над ее головой сорвалась малярная люлька. Оба случая очень странные. Я и пришла, собственно, для того чтобы об этом заявить.

— В каком смысле странные?

— Вы, пожалуйста, спросите об этом у Лени. Он лучше расскажет.

— А когда произошли эти случаи?

— Приблизительно за неделю до того, как она собралась ехать в деревню.

— Как вела себя Вера Петровна в эти дни?

— Она нервничала. Очень нервничала. Потом она плохо видит. Вообще, как стемнеет, всегда сидела дома, не выходила на улицу одна. Ребята провожали ее и в школу и домой.

— И Леня?

— Очень часто. Я редко наблюдала такую дружбу между педагогом и учеником.

Мозарин позвал в кабинет Леню Ильина. Школьник подошел к Градову, поздоровался за руку. Взгляд у него был строгий, волосы старательно приглажены, ботинки начищены.

Градов с улыбкой поглядел на школьника.

— Ты в каком классе учишься?

— В пятом.

— Отличник?

— Нет. У меня по некоторым предметам четверки, троек нет, а по русскому иду впереди всех.

— А ты учил басню Крылова про синицу?

— Учил. Это когда я еще маленький был.