Дело академика Вавилова

25 ноября 1940 года в Москве, в Большом Харитоньевском переулке, в старинном доме князей Юсуповых с расписными стенами, обитыми бархатом дверьми и золоченым львом на площадке парадной лестницы, собрался президиум ВАСХНИЛ. Еще недавно на подобных заседаниях можно было встретить цвет русской земледельческой научной мысли: академиков Вавилова, Тулайкова, Мейстера, Кольцова, Серебровского, Лисицына, Константинова. Теперь за столом сидели дружки Лысенко: Презент, Поляченко, Мосолов, Цицин, Зубарев. На заседание пригласили также тех, кто в последние годы руководил пятой колонной в недрах Института растениеводства: Эйхфельда, Сизова, Тетерева, Шлыкова. Настал наконец день их торжества — Вавилов в тюрьме, ВИР, затаив дыхание, ждет своей участи Протокол № 18 президиума ВАСХНИЛ, помеченный 25 ноября 1940 года, без обиняков объясняет, ради чего понадобилось это сборище. Выслушав доклад Эйхфельда, президиум постановил: Всесоюзный институт растениеводства, как это установлено материалами комиссии по приему дел института (комиссия Зубарева. — М. Я.), с поставленными задачами не справился:

а) Институтом хотя и собраны большие коллекции культурных растений, но при сборе их не всегда руководствовались полезностью собираемого материала, и в настоящее время трудно определить научную и практическую ценность каждого образца коллекции;

б) Изучение собранных коллекций было поставлено неправильно и не давало ценных для производства и науки выводов. Небрежное же хранение коллекций привело к гибели части коллекционных образцов;

в) Институт недостаточно работал по продвижению перспективных сортов в производство.

Все это было неправдой. Шлыков и Эйхфельд хорошо знали, какую огромную научную и практическую ценность представляли те 360 тысяч образцов культурных растений, что собрал академик Вавилов и вавиловцы. Шестьдесят тысяч образцов добыл во время экспедиций сам директор ВИРа. Образцы бережно хранились, а изучали их так серьезно и глубоко (географические посевы производились более чем в 100 точках СССР от Заполярья до субтропиков), что это вызвало зависть видных представителей западной биологической науки. Знал правду о ВИРе и Лысенко, но он собрал президиум академии вовсе не для выяснения истины, а для расправы. И расправа состоялась. Президиум постановил:

Перевести всю работу с кукурузой из ВИРа на опытную станцию Отрада Кубанская…

Цветы передать в Ботанический сад АН СССР… Исследования по винограду передать в Институт виноградарства…

Закрыть секцию субтропических культур…

Закрыть лабораторию табака и чая…

Передать коллекцию риса Краснодарской рисовой станции…

Закрыть отдел географии растений…

Закрыть отдел внедрения…

Передать местным органам:

Дальневосточную станцию ВИРа (Лянчихэ) Туркменскую станцию (Кара-Кала) Репетекскую опытную станцию в Каракумах Опорный пункт «Якорная щель» в Крыму

Считать нецелесообразным существование в составе института Бюро пустынь и высокогорий.

И подпись: президент ВАСХНИЛ Лысенко.

Прошли десятилетия… Отгремела в стенах института варфоломеевская оргия сорокового года. В 1948-м вновь изгоняли из ВИРа подлинных ученых, именуя их морганистами-менделистами. Погиб и был реабилитирован посмертно Николай Иванович Вавилов. Еще при жизни обратился в политический и научный труп диктатор Лысенко. В начале 60-х годов в доме на Исаакиевской площади сначала, пугливо озираясь, поместили на лестнице портреты нескольких жертв террора, потом, все больше смелея, водрузили в вестибюле мраморное изваяние Николая Ивановича. Еще чуть позже стало признаком хорошего тона клясться именем великого генетика. Институту вручили орден, присвоили имя основателя. Один из участников погрома Н. В. Цицин опубликовал в «Правде» восторженную статью о Вавилове. Г. Н. Шлыков, писавший на директора института доносы, публично объявил себя учеником незабвенного Николая Ивановича. Пришли новые времена, но никто из тех, кто разрушал ВИР, не потерял ни службы, ни уважения начальства. Навсегда было утеряно только одно: научное значение Института. ВИР никогда больше не вернул себе роль научного центра, подающего основополагающие идеи и методы генетикам, растениеводам и селекционерам гигантской земледельческой страны. Храм опустел. И никакие новые должности, ставки и награды не способны восполнить то, без чего нет и быть не может исследовательского учреждения: научных идей, авторитетного руководства, свободы творчества. ВИР умер, как умирают все живые организмы, когда их лишают возможности дышать. В Ленинграде, в здании возле Исаакия, продолжает пребывать некое учреждение, именующее себя Институтом растениеводства, но оно с таким же успехом могло бы именоваться и Римским сенатом. ВИР умер, и история науки с полным правом может начертать на его надгробном камне:

ВСЕСОЮЗНЫЙ ИНСТИТУТ РАСТЕНИЕВОДСТВА

Рожден Николаем Вавиловым в марте 1920 года Убит Трофимом Лысенко в ноябре 1940-года