Дело академика Вавилова

Погребение арестантов во время войны не отличалось излишней пышностью. Просто десятка два голых трупов с металлическими, привязанными к ноге бирками сваливали в большой ящик, ящик ставили на сани и под покровом ночи везли на Воскресенское кладбище. Там без лишних разговоров воз вываливали в общую яму и зарывали. Единственным знаком, которым могильщики обозначали безымянную могилу, был металлический прут, штырь. Его втыкали в землю для того, чтобы снова не раскапывать уже "освоенное" место. Двадцать четыре года спустя, 16 февраля 1967 года, Новичков повел своих спутников через глубокий снег "к штырям". Эта самая дальняя часть кладбища у кирпичной ограды в военные годы была совсем пустынной. Только тюремные могильщики имели право творить здесь свой нехитрый обряд. Новичков указал квадрат примерно шагов сто на сто, где он сам зарывал трупы зимой 1943 года. Профессор Бахтеев описал и сфотографировал этот район кладбища [247].

Потом Новичкова спросили, не помнит ли он чего-нибудь об академике Вавилове. Фамилию эту старик вспомнить не мог, но на память ему пришел случай, которым он поспешил поделиться. Однажды, это было в январе 1943 года, Новичков приехал на санях за очередной порцией трупов. Его в тот вечер заставили ждать особенно долго. Когда он зашел в мертвецкую, чтобы узнать, из-за чего заминка, ему объяснили: умер какой-то знаменитый арестант, которого в отличие от других решено хоронить в чистом белье. Пока санитарка Захарова обряжала тело, Новичков осмотрел "знаменитого" и нашел, что он мало отличается от остальных "мертвяков", такой же изможденный, худой. Алексею Ивановичу показалось даже, что перед ним человек ниже среднего роста, но это, как он сам говорил, ощущение сомнительное, оно нередко возникает в тех случаях, когда смотришь на очень уж истощенное тело. Знаменитого арестанта уложили в специальный ящичек, и Новичкову было приказано похоронить его отдельно. Никогда ни после; ни раньше такой чести не удостаивался ни один заключенный.

Что это: правда или плод фантазии старого могильщика? А если даже правда, то можно ли с уверенностью считать, что речь идет именно о теле Вавилова? Скорее всего мы никогда этого не узнаем. Да и так ли важно — в той или другой яме истлели кости замученного академика? Для потомства важнее другое: не забыть о всех муках, что претерпела мыслящая Россия в сталинских застенках. Пусть памятник борцу и жертве русской науки Николаю Ивановичу Вавилову на кладбище в Саратове будет одновременно памятником всем тем безымянным, что сгнили возле кирпичной ограды — "у штырей".

Да, поставлен ныне такой памятник. Но об этом — в следующей главе.

Глава 11 ЕЩЕ ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА… 1943 — 1970

Веселей играй, гармошка,

Мы с подружкою вдвоем
Академику Лысенко
Величальную поем.
Он мичуринской дорогой
Твердой поступью идет,
Морганистам, вейсманистам
Нас дурачить не дает.

Колхозная запевка. Песенник.

Слова А. Сальникова,

музыка К. Массалитинова

М.-Л., 1950. Тираж — 200 000 экз.

То, что случилось уже, нельзя неслучившимся сделать.

Феогнид, философ, VI в. до н. э.

Убитый голодом, брошенный в братскую могилу, преданный насильственному забвению, он упорно не хотел умирать. Возникали разные легенды. Николая Ивановича видели на такой-то опытной станции. После каждого подобного сообщения сотрудники ВИРа и опытных станций атаковали друг друга письмами и телеграммами. Ответы разочаровывали, но вавиловцы продолжали верить и ждать: не такой человек директор ВИРа, чтобы сгинуть бесследно.

Одна женщина-агроном, выпущенная из заключения при Хрущеве и работавшая в Ленинградском тепличном комбинате, сообщила, что видела Николая Ивановича в Свердловской пересыльной тюрьме. Он плохо выглядел, на ногах у него были опорки из связанных проволокой обрезков резиновых покрышек. Агроном собрала для Вавилова хлеба среди заключенных, но он отказался принять, сказав, что для страны, видимо, не нужен. Эти сведения в пользу варианта о северном лагере. Ходили между вавиловцами и "северные" и "южные" варианты. Видели будто бы Николая Ивановича в Крыму, в Сибири и даже в Прибалтике.