Дело "Альбатроса" (ЛП)

Антонелла еще раз одернула купленное сегодня утром в бутике «Золотого Слона» бледно-голубое платье и убедилась, что модный разрез на платье не выставляет напоказ больше, чем принято в приличном обществе. Потом она кивнула «отцу» и Гарри постучал в люк кабины «люкс» Алека Розена. Промышленник был отправлен восвояси вчера вечером, после ночи, проведенной в медотсеке, и теперь, в благодарность за спасение в сауне, пригласил обоих агентов к ужину.

Розен открыл люк и с приглашающим жестом отступил в сторону.

– Добро пожаловать в мою скромную хижину.

На нем был надет двуцветный костюм такого же модного покроя, как и у Гарри – впрочем, материал был гораздо более дорогим, его цвета переливались. Войдя в двухкомнатную каюту, Антонелла немедленно почувствовала запах жаркого, от которого у неё потекли слюнки. Она приветствовала хозяина изящным книксеном, на который предприниматель ответил поцелуем в ручку.

Антонелла огляделась. Первым ее взгляд привлек вмонтированный в дальнюю стену проектор, сделанный в виде широкого панорамного окна – он показывал мерцающее, желто-оранжевое солнце системы Гатино, а также оба маленьких по сравнению со светилом прыжковых корабля, висящих на краю экрана, собирая энергию для своих КФ-двигателей. Проектор в её каюте показывал то же самое, но так как он был гораздо меньше и напоминал бычий глаз, то и впечатление было не столь интенсивным.

Розен проследил за ее взглядом и кивнул.

– Да, захватывающее зрелище, не правда ли? Причем впечатление не умаляется тем, что мы знаем: мы движемся прямым курсом обратно к нашему прыжковому кораблю и подобную картину можно увидеть разве что с носа, – он еще раз взглянул на панораму и шумно вздохнул.

– У нашего капитана прослеживается явное пристрастие к драматизму. Полагаю, он прошел специальные курсы, иначе бы мы этого всего не увидели. Как насчет аперитива?

Взгляд Антонеллы проследовал за движением его руки к небольшому бару, на верхней полке которого стоял графин с тёмно-красной жидкостью и три коньячных бокала.

– С удовольствием.

Гарри также принял предложение.

Розен налил три бокала и протянул два из них Гарри и Антонелле. Аромат благородного напитка смешался с запахом ожидающего ужина.

– Санте! – поднял Розен свой бокал.

Коньяк согрел гортань и желудок Антонеллы и она почувствовала, как нервное напряжение, вызванное этим посещением, отпускает её. Розен явно был опытным хозяином и, похоже, был даже более приятным в обращении, нежели проявил это в бортовом ресторане.

Спасибо за приглашение, Алек, – сказал Гарри и немного повращал коньяк в ладони.

Прошу вас, – отмахнулся Розен, – Это минимум из того, что я должен своему спасителю и его очаровательной дочери, – он указал стаканом на выполненный из благородного дерева стол в центре помещения. – Давайте присядем. Как видите, все накрыто, а наша сегодняшняя трапеза слишком хороша, чтобы дать ей остыть.

Они направились к столу, где их уже ожидал консоме. За супом последовало отличное оленье жаркое с тушеной картошкой и напоминающими спаржу овощами, которых Антонелла не узнала – тем не менее, на вкус они были замечательными. На её вопрос, что это такое, Гарри также не смог ответить, однако Розен – или, как он настоял, Алек – сообщил, что это тамаринд-ский красный корень – предположительно, весьма редкое и эксклюзивное растение, чей вкус, в зависимости от способа приготовления, мог весьма ощутимо меняться.

За едой они болтали о всяческих пустяках и единственную серьёзную направленность разговор обрел, когда Гарри справился о здоровье Алека. Но промышленник легким тоном успокоил своих гостей: никакой опасности нет, пока он следит за тем, чтобы не перенапрягаться.

После вкуснейшего десерта, состоявшего из земляничного мороженого, Розен позволил стюарду убрать остатки еды со стола и все трое перебрались на расположенный под проектором диван, где их ожидали сигары и коньяк. Они расслабленно болтали о всякой всячине, пока стюард не покинул каюту.

Потом Розен наклонился вперед.

– Я хотел бы быть с вами откровенным, Хэнк – не в последнюю очередь потому, что вам предстоит занять пост в финансовой администрации. Но прежде всего потому, что я считаю – после того, что вы для меня сделали… – он оборвал попытку Гарри перебить. – Нет уж, вы спасли мне жизнь и не имеет никакого значения, сделал бы это кто другой на вашем месте или нет. Когда понадобилось – никого другого рядом не оказалось.

Гарри сдался, а Антонелла, весьма заинтересованная, навострила уши.

– Что я хотел сказать: после всего, что произошло, я считаю вас своим другом, а перед друзьями возводить стену не годится. Я знаю – вы считаете меня сторонником делкордовских реформ. На самом же деле, это ошибка.

– Вы меня удивили – констатировал Гарри, забыв затянуться сигарой.

Антонелла чувствовала его замешательство – до сих пор ее мнение о Розене было совершенно иным.