Дело "Альбатроса" (ЛП)

Масако оперлась о руку Теруо Мацуды. За спиной остались тяжелые четыре с половиной дня внутрисистемного перелета. На протяжении этой миссии она более привыкла к Акиму, чем отдавала себе в этом отчет – пока он вдруг не оказался в реанимации на другом конце корабля. Неожиданно она поняла, почему каюта посадочного судна напоминала ему металлический гроб: его вещи, лежащие на кровати и спрятанные в стенной шкафчик, постоянно напоминали ей о том, что ее товарищ лежит в медотсеке, весь замотанный в бинты и подключенный к системе искусственного питания. Масако была рада, что они наконец-то добрались до Мэгона. Ей требовалось выговориться, причем для этой цели ей нужна была женщина. Хотя пилот и Хорхе Оливейра прилагали все усилия, ей этого было недостаточно. Кроме того, у обоих мужчин постоянно ощущался на заднем плане сексуальный интерес, хотя оба всеми силами старались его скрыть.

Это была обратная сторона её привлекательности. В большинстве случаев та притягательность, которой она обладала в отношении представителей мужского пола, льстила ей и одновременно развлекала, однако, к сожалению, эту ее особенность невозможно было включать и выключать по желанию. Масако задумывалась о том, даст ли что нибудь, если она проявит взаимный интерес, однако пришла к выводу, что в данном конкретном случае это роли не играет. Тем не менее, ей не терпелось повидаться с Антонеллой и поговорить с ней, как женщина с женщиной.

– Мы должны пойти доложиться в штаб, – напомнил пилот.

Они втроем отправились сопроводить «Скорую» из космопорта в лазарет. Рюкзак Теруо лежал вместе с рюкзаком Масако у входа в вестибюль на откидных стульях, в то время как Хорхе оставил свой висеть на плече. Светловолосый связист глядел на товарищей и на лице его отражалась смесь заботы и скепсиса.

Масако коротко улыбнулась ему и подмигнула, чтобы успокоить. Она все еще оставалась обученным секретным агентом и опасность позабыть об их миссии ей не угрожала. Однако до того момента, как они выйдут на контакт с агентом Нойманном и местными коллегами, они мало что могли предпринять, так что она воспользовалась возможностью не скрывать своих чувств, вместо того, чтобы держать их под жестким контролем.

Да, надо бы отметиться и покончить с этим, – согласилась Масако и отправилась за рюкза ком. Опередив спутников, она покинула госпиталь.

Куда? – спросила водитель такси, не оборачиваясь.

Масако задумалась. У неё не было адреса, по которому она могла бы отыскать Гарри и Анто-неллу, но она знала, что агент Нойманн постарается установить с ней контакт. До сих пор она ничего не слышала о нем, так что решила поступить так же, как поступила бы на Людвигсхафене в схожей ситуации.

Есть тут где-нибудь поблизости бар, где можно получить «Бабайский Урквель»?

Водитель ухмыльнулась и, кивнув головой, тронула такси с места.

Будет исполнено.

В течении нескольких минут она молча вела машину по улицам в сторону центра. Потом взглянула в зеркальце заднего вида на Масако.

– Вообще-то, я не ожидала увидеть вас в чьем-то сопровождении, агент Шлютер.

Девушка напряглась и взгляд непроизвольно устремился к дверям машины. Насколько она могла видеть, обе дверцы не были заперты, однако справа и слева было множество машин – так что попытка выпрыгнуть на ходу равнялась самоубийству.

– Успокойтесь, Масако. Я – местный агент Мальм. Агент Нойманн попросил меня забрать вас. Если вы не настаиваете на желании выпить «Бабайского», то я отвезу вас прямо к агенту Краузе. Агент Зонненшайн еще не вернулась домой с работы.

Масако расслабилась. Ее взгляд упал на регистрационную карточку такси, висящую с задней стороны водительского кресла. 14CNU. One for seeing you. Она тряхнула головой. Очевидно, она и в самом деле слишком увлеклась собственными чувствами и перестала замечать простейшие вещи. Девушка сдвинула рукав униформы и взглянула на часы Акима, которые носила с тех пор, как он попал на больничную койку. Цифры на календаре светились голубым.

– Обычно я так туго не соображаю, но в данный момент немножко отвлеклась. Мы натолк нулись по дороге на прыжковый корабль Синдиката и Акима тяжело ранило. Он лежит сейчас в полевом лазарете.

Мальм с озабоченным видом склонилась влево.

Насколько серьёзно?

Врачи заверили меня, что с ним все будет в порядке, но он на несколько недель выпадает из работы.

Н-да, агенту Нойманну это не слишком понравится, – заключила водитель такси. – У нас тут начинается горячее время. Наши противники уже проникли в резиденцию архонета. Если мы не сможем быстро с этим разобраться – вся миссия может оказаться проваленной, – она прервалась, чтобы энергичным гудком отогнать пикап, нацелившийся припарковаться во вто ром ряду. – А что там насчет радиста, о котором вы писали с Людвигсхафена?

Хорхе Оливейра. Он подумывает подать заявление в Корпус. Неплохой паренек и если дать ему шанс – может нам сильно пригодиться. С другой стороны, экипаж моего «Демона» состоит с момента выхода из строя Акима из двух человек – из меня и Хорхе. Так мы далеко не уедем.