Дело антикварной мафии

— Я другого не понимаю, — сказал я. — Ведь здесь, в центре Москвы, к ней запросто может подойти какой-нибудь человек, смыслящий в иконах, — реставратор, искусствовед или просто любитель старины. Неужели она нисколечко не боится, что поднимется шум, что она тут подделками торгует?

— Я думаю, у нее наготове отговорка, о которой говорил Виталий Яковлевич, — сказал Алешка. — «Ох, надо же, значит, эти молодые люди, что реставраторами назывались, икону мне подменили, а я, старая, и не заметила!..» Или что-то в этом роде… Но, вообще, то, что она не боится нарваться на знающего человека, о чем-то говорит. Стоит над этим поразмыслить. Ага, к ней еще кто-то подходит!..

На сей раз к старушке подошел явный иностранец. Он заговорил с ней, потом взял икону и стал вертеть ее в руках, осматривая.

— Очень может быть, что этот купит! — в возбуждении, я понизил голос до шепота, словно боялся спугнуть иностранца, хотя он был от нас довольно далеко, и, конечно, ни он, ни старушка не могли нас слышать, за уличным шумом и таком на расстоянии.

И точно — обменявшись со старушкой еще несколькими фразами, иностранец вынул бумажник. Собрался уже достать деньги, но, убрав бумажник, опять заговорил со старушкой. Однако, было понятно, что иностранца, что называется, зацепило, и что в конце концов он купит икону.

— Теперь Жорик с Илюхой должны вступить в дело! — прошептал Алешка.

Мы только собирались помахать друзьям, как увидели, что те бегут к переходу: поняв, что сделка состоится, они торопились не упустить покупателя.

— Скорее всего, следить за ним — дело дохлое, ничего интересного не нароешь, — сказал я. — Хотя… Да, мне сейчас мысль пришла в голову!

— Какая? — спросил Алешка.

— Он убежден, что икону купил подлинную. Значит, он либо собирается везти ее контрабандой, либо будет получать разрешение на вывоз, так?

— Или — третий вариант, — сказал Алешка. — Он не будет получать разрешения на вывоз просто потому, что посчитает: икона, доставшаяся ему задешево, не является особой ценностью, и на таможне ее пропустят без всяких разрешений. То есть, ему и в голову может не прийти, что он везет контрабанду.

— Тоже может быть, — согласился я. — Но мне, все-таки, кажется, что он попробует получить разрешение, чтобы у него не вышло никаких неприятностей. Вспомни, Виталий Яковлевич говорил, что при крупных интуристовских отелях всегда имелась такая услуга: помощь в правильном оформлении на вывоз купленных здесь произведений искусства. Так неужели в этой службе его не просветят, что он купил подделку?

— А если и просветят, то поезд, как говорится, ушел, — хмыкнул Лешка. — Где он будет эту бабулю искать?

— А если не просветят, а просто выпишут разрешение, то… — начал я.

Но Лешка меня перебил:

— Потом доскажешь! Смотри, иностранец платит — и уходит, забрав икону! И старушка собирается уходить!

Глава четвертая Первые подозреваемые

Иностранец пошел дальше, к «Националю», а старушка, получше спрятав деньги и оглянувшись, направилась в противоположную сторону, вверх по Тверской. Мы отбежали к Центральному Телеграфу и спрятались за его застекленными входными дверями. Оттуда нам было видно, как старушка протопала мимо и перешла Газетный переулок. Выскользнув из-за дверей, мы припустили за ней.

Старушка оказалась на удивление живой и проворной. Свернув с Тверской в один из безлюдных переулков, она так прибавила ходу — откуда только прыть бралась!

Нам пришлось быть постоянно начеку, потому что раза два или три старушка оглядывалась. Мы, правда, успевали спрятаться.

— Во чешет, бабушка! — сказал я.

Лешка кивнул.

— Как будто ей скипидаром пятки намазали.

Мы двигались вслед за ней в путанице старых московских переулков и, в конце концов, выскочили на бульвар. Там старушка зашла в старый московский двор с аркой и решетчатыми воротами. Видно и здесь, как во многих московских дворах чужие автомобили не очень жаловали, а у автомобилистов, живущих в этом дворе, либо свой ключ от ворот имелся, либо их охранник пропускал.

Подбежав к воротам, мы увидели, что старушка вошла в левый угловой подъезд.

— Странно, — заметил я, — она дала нам телефон дальнего района Москвы, а сама живет в центре…

— С чего ты взял, что она здесь живет? — возразил Лешка. — Может, здесь живут люди, которым она должна отдавать часть выручки за икону. Надо сказать, место для таких людей вполне подходящее, довольно престижное.

— Зайдем в подъезд? — предложил я. — Выясним, кто там живет, и вообще…

— Пожалуй, не стоит, — ответил Алешка. — Еще нарвемся на нее. Может, лучше охранника расспросить?

Он указал на дверцу внутри арки. За такими дверцами раньше находились дворницкие. Теперь, вместо глухой двери там поставили красивую современную со стеклянным окошком. В окошке виднелось лицо охранника.

Выходит, точно охранник отпирал и запирал ворота, чтобы пропустить автомобили. Сквозь решетку ворот нам были видны две машины: белая «хонда» и синий джип «паджеро».