Дело беглеца

– Хорошо, мы отведем его наверх. – Марта не сдерживала раздражения. – Дальше двора не уходите, за вами будут наблюдать сотрудники.

На улице было лучше, дул освежающий ветерок, не давили стены. Вайсман ожил, щеки порозовели. Он шел с напряжением, боль под ребрами давала знать. Сел на скамью, расслабился. С благодарностью взял предложенную сигарету, прикурил от пламени зажигалки. По дорожке вдоль задней стороны управления с грустной миной вышагивал Майнер, в дверях возник Уве. Марты видно не было. Вайсман жадно затянулся, выпустил дым и изумленно уставился на майора КГБ.

– О, это не германские сигареты…

– Болгарские, – объяснил Кольцов. – Привез из Москвы, пока не выкурил. Довольствуйтесь тем, что есть.

– Отчего же, мне нравится… – Вайсман повторно затянулся. Человек на глазах возвращался к жизни. Надолго ли?

– Вас все-таки били, – констатировал Кольцов.

– Да, ударили несколько раз, когда я предъявил свои условия… Вон тот блондин как раз не зверствовал, ему было все равно. Бил другой, кажется, Уве его зовут… Но не сам так решил, женщина показала знаками, чтобы наподдал мне…

– Вы сказали, что будете общаться только с представителем КГБ. Считаете, у нас работают одни ангелы?

Отто Вайсман засмеялся, и это выглядело странно. Он вздрагивал, издавал пугающие хриплые звуки, пепел падал ему на колени.

– О нет, мои коллеги, да и я, ангелами вас точно не считают… Вы серьезная организация, сотрудники которой не проявляют бессмысленной жестокости.

«И это правильно, – подумал Кольцов. – Жестокость должна быть осмысленной».

– Говорите, герр Вайсман, здесь нет посторонних ушей. Чьи интересы вы представляете?

– Этого человека зовут Людвиг Эберхарт, – выдохнул Вайсман.

«Какая неожиданность, – подумал Михаил. – А может, и к лучшему, к чему плодить эти сущности?» Михаил молчал. Вайсману незачем знать, что это имя уже на уме у спецслужб. Немец продолжал говорить. Эберхарт – сотрудник секретного подразделения БНД в Западном Берлине, тесно связанного с ЦРУ. Ему пятьдесят восемь лет, ранее занимался оперативной работой в странах восточного блока, последние десять лет – у него исключительно кабинетная работа, имеет доступ ко многим секретным документам, связанным с агентурой в СССР. Последняя складывается из завербованных советских граждан, имеющих ценность для западных разведок, и непосредственно внедренных агентов – как с русскими корнями, так и без…

– Минуточку, герр Вайсман, – перебил Кольцов. – Два вопроса для уточнения. Какова ваша личная мотивация? Вы работали в БНД, видимо, неплохо получали. Сытая жизнь на хваленом Западе, все удовольствия. И вдруг сбегаете в восточный сектор, о чем ваши коллеги уже в курсе. Без причины такое вряд ли совершается, нет?

– Да, вы правы, – Вайсман не смутился. – Я родом из Дрездена, сорок седьмого года рождения. Дрезден – это восточный сектор. Тогда еще не было ГДР. Отец был антифашистом, он умер в начале сорок седьмого, когда мать была беременна мной. После его смерти мать переехала в Дортмунд, но всегда вспоминала свою жизнь на Востоке… Это лирика, согласен. Мне несимпатично общество капитала и не важно, верите ли вы мне. Матери нет, с женой разошлись, дочь Матильда умерла в год, подавившись косточкой… Меня разжаловали в прошлом году за провинность, допущенную другим человеком. Отстранили от оперативной службы за то, что я не заявил о родственниках, которые остались в Штральзунде. С этого дня я работал в секторе наблюдения. Резко уменьшилась оплата. Квартиру, которую я арендовал, стало труднее оплачивать, пришлось поменять ее на конуру. Лишили привычных выплат, пришлось продать машину…

– Сочувствую, Отто, можете не продолжать. Вы просто пособие для изучения жертв бездушного западного общества. Второй вопрос: почему требовали встречи с сотрудниками КГБ? Мы не ангелы – это уже выяснили.

– На этом настаивал Эберхарт. И дело даже не в том, что в Штази ненавидят нас… Эберхарту доступны многие сведения, он считает, что в Штази лазутчик – хотя и не знает его имени. Многие факты указывают на это.

– Тогда дополнительный вопрос. Не повлечет ли ваш побег неприятности у Эберхарта?

– Нет, не думаю. Мы не афишировали свои отношения. Он работает на Фельдештрассе, а я – в центре оперативной работы на Ульрихштрассе…

– Хорошо, продолжайте.

Вайсман продолжал. Повествовал о звонке Эберхарта, о предложении встретиться. Отто шапочно был знаком с этим человеком – пересекались по работе. Очевидно, Эберхарт навел о нем справки и знал о его злоключениях. Встретились в парке. Не сказать, что Вайсман был поражен сделанным предложением, но растерялся. Впрочем, ненадолго.

– Эберхарт настаивает, чтобы к нему пришел человек из КГБ… Я скажу адрес…

«Знаем мы ваш адрес», – подумал Михаил. Невольно задумался: западня? С целью захвата простого связного из комитета, не владеющего сногсшибательными секретами и которого в итоге все равно придется вернуть в ГДР? Тупо. Игра крупнее? Или нет никакой игры, а есть искреннее желание двух людей навредить обидевшему их Западу?

– Вам известна мотивация Эберхарта?