Дело беглеца

– Думаете, они используют другие лазейки, чтобы попасть на нашу территорию со своими провокационными намерениями? – Марта хохотнула, в очередной раз блеснув зубами. – Уверяю вас, они действуют точно так же, и всех это устраивает. Не пойман – не шпион. Перекроют нам эту лазейку – мы тоже перекроем, и у наших противников возникнут проблемы. Теперь вы в курсе, что будет происходить. Контрольно-пропускной пункт № 36 расположен ближе всего к нашей явочной квартире на Рупенталь. Пограничники разбавлены сотрудниками Штази – то есть препятствий при переходе не возникнет. На другой стороне – американские солдаты. Не поверите, они уже тридцать семь лет стерегут свою зону. Военнослужащих бундесвера там нет – разве что несколько парней в штатском. Поэтому щепетильный досмотр не проводится. Постарайтесь завтра не бриться. Для придания образа, так сказать… – Марта с усмешкой оглядела его лицо. – Это трудно, вы привыкли быть чисто одетым и гладко выбритым. Но постарайтесь.

Он с усилием отвел взгляд. Эта чертовка прожигала его насквозь своими светлыми лучистыми глазами.

Бокалы опустели. Оживился бармен на другом конце стойки, он таращился, словно вопрошая: друзья, не выпить ли вам еще чего-нибудь? Михаил кивнул, проявляя инициативу, и через несколько мгновений бокалы были полные. В голове приятно шумело, туманилось сознание. Марта загадочно молчала, одаривала короткими лукавыми взглядами. Особа, судя по всему, была разносторонней. «Что она хочет? – мелькнула мысль. – Затащить в койку? Где тут койка? И в чем суровая оперативная необходимость? Грозить, что приедет в Москву и все расскажет жене?»

– Вот и вы заулыбались, – констатировала Марта. – О чем подумали, Микаэль? Вспомнили жену?

– Попали, Марта, – смешинка вырвалась из горла. – Вы же просто угадали, а не наводили обо мне справки? Вы замужем?

– Нет, – она, подумав, покачала головой. – Быть замужем скучно. Рожать детей – еще скучнее и очень похоже на тюремное заключение, причем пожизненное.

– Сколько вам лет, Марта? Простите, конечно, за вопрос.

– Я родилась в год образования ГДР, считайте сами. Почему просите простить за вопрос?

– У нас считается неприличным спрашивать женщину о ее возрасте.

– Правда? – удивилась Марта. – Не знала. Здесь такое не принято. Возраст есть возраст, и никуда от него не денешься. Компенсируйте же свое невежество, Микаэль, – скажите с придыханием, что я сегодня просто очаровательна…

Она смеялась, давая понять, что шутит, но притягивала каким-то изуверским образом. В глубине искрящихся глаз поблескивал холодок, именно он и не давал расслабиться. Очередной бокал дал отрезвляющий эффект. Чары действовали, но майор контролировал себя. Молодая женщина что-то мурчала, прижималась плечом, обдавала своим дыханием. Майор был стоек, как оловянный солдатик, не отстранялся, но и к ответным действиям не приступал. Беседа про работу завершилась. Пить уже не хотелось. Марта предложила – он отказался, начал думать, как бы деликатнее смотаться. Все закончилось очень странно. Марта сделала для себя какие-то выводы – посмотрела на часы, состроила сложную мину.

– Вы простите меня, Микаэль…

– Да-да, я понимаю, у вас дела. Вас проводить? – Последняя фраза далась с трудом, но у русских так принято – провожать даже сотрудниц одиозных министерств.

– Не надо. Развлекайтесь, Микаэль. Я живу недалеко. Завтра увидимся. Не забывайте, что на послезавтра назначено одно небольшое «увеселительное» мероприятие…

Она не отказала себе в удовольствии буквально облизать его взглядом. Подхватила сумочку, плащ и заспешила к выходу. Михаил не удержался, обернулся, когда она выходила из заведения. Марта тоже повернулась, наградила насмешливым взглядом. В ней что-то было, осталось разобраться, что именно. Запах духов никуда не улетучился, а также тянущее чувство во всех членах. Он уткнулся в стойку, залпом осушил бокал, задумчиво уставился на переливающуюся огоньками винную шеренгу…

Глава шестая

Нервы натянулись, дрожали. Растворилось в памяти все, что было раньше: посиделки в баре, последующая бессонная ночь, когда он больше вертелся, чем спал; следующий суетливый день с визитом в Штази и советское посольство. Волнение зашкаливало, взмокла майка под утепленной рабочей спецовкой. Но внешне он был, как все, лениво почесывал отрастающую щетину, зубы перетирали дарованную кем-то из оперов американскую жевательную резинку. В чем ее прелесть, Кольцов решительно не понимал, лучше смолу пожевать. Или вообще ничего, чтобы не прослыть невоспитанным жвачным животным.